Благословение третьего возраста

Старость – не радость. Так вот предельно милостиво характеризует мудрый народ этот отрезок человеческой жизни. Но вот познакомился я в церкви с одним братом, на котором эта мудрость явно дала осечку. Лет ему за семьдесят, но никакой безнадежности на лице, никакой угнетенности во взгляде, наоборот, глубокий, спокойный, устойчивый оптимизмом излучало все его существо, нечто такое магнетическое было в нем, что притягивало. Мы познакомились, договорились о специальной встрече.

АВТОР: Брат Григорий, о старости написано множество разных исследований. Я просмотрел кое-какую литературу, выбрал некоторые моменты и хочу, чтобы вы прокомментировали их как верующий человек. Вот написано: «Для периода поздней взрослости (начиная с 60 лет) характерны специфические изменения в эмоциональной сфере человека, новые впечатления теряют свою былую яркость, отсюда склонность к беспричинной грусти, слезливость, неконтролируемые аффективные реакции…»

БРАТ ГРИГОРИЙ (улыбнувшись): Ну, я не знаю, что такое аффективные реакции, но об эмоциях могу сказать. Угасание красок окружающей жизни началось, едва сорок мне исполнилось. Сердце как-то затвердевает. Жена моя большая эстетка, все водила меня по разным выставкам, театрам и очень сердилась, когда я, бывало, засыпал на концертах. Я ходил – чего не сделаешь для родного человека. Но вот несколько лет назад словно ширма перед глазами у меня начала раздвигаться. Стал замечать красоту цветов – у нас в доме всегда было их, куда ни сунься, – я терпел, думал, ну это женское, надо мириться, куда же денешься. А тут сам стал интересоваться. Сначала поразила меня – я конструктор по специальности – невероятная сложность этих, на первый взгляд, простых растений, потом форма, цвет, – это же уму непостижимо! Смотришь на деревья, на природу, какое совершенство во всем, вдыхаешь эти дивные запахи, и просто слеза иногда наворачивается на глаза. Вот такая чудесная слезливость.

Мы с женой прожили почти пятьдесят лет, когда так срастаешься с человеком, то уже как бы и не замечаешь его. Но вот однажды на собрании мы сидели, я чего-то повернулся, взглянул на нее, и вдруг такая благодарность охватила меня… За всю нашу очень разную многолетнюю жизнь, за мудрость, которая не раз выводила нашу семью из тупика, за терпение. За детей. Полжизни она отдала им, не требуя никакой благодарности от меня. Варила борщи на кухне и стирала пеленки – изо дня в день одно и то же, много лет в домашней рутине, не оплакивая своих многочисленных дарований. А что же я? Я двигал прогресс. И вот итог жизни: мои машины уже давно в металлоломе, а выращенное женой с каждым годом становится все ценнее и нужнее… Вот такая слезливость. И я от нее никогда не откажусь, она дает мне ощущение истинной жизни, исполненной Божьей красоты и любви.

АВТОР: И на концертах уже не спите…

БРАТ ГРИГОРИЙ: Представьте себе! Ну, я еще не такой меломан как жена, но сдвиги есть, заметные сдвиги.

АВТОР: Хорошо. Дальше читаем: «Возрастная депрессия, вызванная снижением физических сил, изменением отношения окружающих…»

БРАТ ГРИГОРИЙ: Правильно они пишут, только… Я мог на пенсию еще не уходить лет пять, никто меня не гнал, но, думаю, надо же и Богу послужить. Пошел к пастору, так, мол, и так, хочу потрудиться для церкви. Ни на что особенное я не претендовал, просто хотел быть в среде верующих, чтобы укрепиться духовно. Пастор говорит: «Да ничего такого для вас пока нет, как появится что, мы вам позвоним». Общепринятая форма вежливого отказа. Тут и навалилось на меня… Назад возвращаться в КБ? Там все места уже заняты. А дома что делать? Утром валяешься в постели, пока бока не заболят, встал, помолился, позавтракал, опять поспал. После обеда – на прогулку, потом ужин, что-нибудь почитаешь, ляжешь спать, а сна нет. Ворочаешься иногда чуть ли не до утра, мысли всякие в голову лезут, страх подступает. На другой день ходишь как побитый, и никакого тебе отдохновения, никакого утешения, никакой надежды. Болезни наваливаются, не знаешь, за какую хвататься, какую лечить.

АВТОР: Ага. Вот здесь и написано: «Ипохондрическая фиксация. Человек постоянно прислушивается к болезненным симптомам и живо обсуждает их с окружающими. Все время занят на приемах у врача, медицинскими процедурами, поиском новых лекарств и т.п. Таким образом он строит себе защиту, отделяя старость, то есть неизбежное, от состояния здоровья, которое, в принципе, можно поправить».

БРАТ ГРИГОРИЙ: Я еще к этому могу добавить чувство ненужности не только людям, но и самому себе. Особенно ударяет это по тем мужчинам, которые раньше вели деятельную жизнь, были где-то руководителями, влияли на судьбы людей. А теперь ты, грубо говоря, оказался на свалке.

Все это я прошел за год пребывания, так сказать, на заслуженном отдыхе. Стали мы с женой молиться: «Господи, помоги, у нас еще столько сил! Мы столько могли бы сделать для Тебя, для церкви! А если мы не нужны Тебе здесь, то забери нас к Себе!» Да, уже до этого дошло. Мы готовы были уйти, зачем нам такое вот растительное существование? Пастор часто упрекал прихожан в церкви: вот то надо сделать, вот то, убрать там, помочь с ремонтом, но никого не дозовешься. Мы везде ходили, везде помогали, но хотелось чего-то большего. Для духа чего-то хотелось.

Мы стали много молиться – что нам еще оставалось? Сначала было трудновато, приходилось заставлять себя, но потом начали испытывать удовольствие: после хорошей молитвы чувствуешь прилив бодрости, наполнение свежестью. Взяли себе за строгое правило: как когда-то на работу, так на молитву. С утра и до обеда у нас молитвенное служение. Молимся, читаем Слово, поем – все как положено. Когда войдешь во вкус, тогда уже не нужно себя заставлять. Пришло мне в голову брать домой записки с нуждами, которые в воскресенье пишут верующие. Пастор не возражал, слава Богу. О, что тут началось… Вот тут мы по-настоящему почувствовали силу Божьей любви. Написано: многое может усиленная молитва праведного. Мы почувствовали, как Господь любит этих людей, как он желает им помочь, восставить их духовно, наполнить их сердца жизнью. Когда мы сердцем, не умом, а сердцем ощутили, как наш труд угоден Богу, мы с женой буквально обновились. Телефонная группа молитвенников стала расти. Первой душой, которая к нам присоединилась, была женщина-инвалид. Она много лет практически не выходила из квартиры, в церкви о ней забыли, так что наше появление было для нее огромным счастьем. И еще появились люди, все такие вот, инвалиды или пожилые. Теперь нас пять человек и мы – сила в Господе!

АВТОР: Слава Богу! Тут вот еще написано: «Идеи о притеснении. Отношение окружающих представляется старому человеку несправедливым. Основное чувство – это обида (Все хотят от меня избавиться)».

БРАТ ГРИГОРИЙ: Было такое немного и у нас. Дети наши все обеспеченные, слава Богу, и живут отдельно. Но чтобы враг не подступал к ним с недобрыми мыслями, мы с женой продали свою большую трехкомнатную квартиру почти в центре города и старую дачу, – чтобы не отнимала драгоценное время, купили однокомнатную гостинку, ¬ – от центра далековато, зато почти возле самой церкви. Деньги разделили между детьми.

АВТОР: Дети верующие?

БРАТ ГРИГОРИЙ: Да нет, к сожалению. Бога то они не отвергают, но вот служить Ему не получается. Слишком заняты. Но придут, обязательно придут. За детей, за родственников – эта молитва в группе идет постоянно.

АВТОР: Планируете как-то расширять ваш труд?

БРАТ ГРИГОРИЙ: Он сам расширяется, безо всяких планов, успевай только поворачиваться. Нас недавно подключили к христианскому телефону доверия, сестры оттуда передают нам адреса, нужды своих абонентов, и получается так, что мы уже не можем ограничиваться беседами по телефону. Приходится много ездить, встречаться с нуждающимися. Я никогда не думал, что у нас в стране так много просто заброшенных людей. Позавчера вот посетили одну бабушку, так она уже год за квартиру не платит, не может до почты дойти. Да что говорить о мирских, если у нас в церкви, я недавно только узнал, есть несколько десятков верующих, которые по полгода причастие не принимали. Некому преподать. Братьев-служителей трудно обвинять, они молодые, у них большие семьи, а в выходной надо и с детьми побыть, это ведь тоже своего рода служение. Вот мы и взялись помогать. Недавно меня благословили преподавать причастие. Да вы не смотрите в эти бумажки, что бы ученые там ни писали, никто человека от смерти спасти не может, даже избавить его от страданий никакая наука не в состоянии. Я вам и так все расскажу, безо всяких цитат.

АВТОР: Ну хорошо… Скажите, какие самые большие препятствия приходится вам преодолевать в вашем труде?

БРАТ ГРИГОРИЙ: Самое большое препятствие, это не болезни, не бедность, не слабость, – это лень человеческая. Я как-то пытался организовать служение в церкви для пенсионеров. На наш призыв откликнулось человек двадцать. Я рассказал им, чем мы занимаемся, как обильно нас Бог благословляет, объяснил, что только труд для Господа может наполнить их жизнью. На другой раз пришло всего двое и то с просьбой, чтобы за них помолились. Звоню – у того сердце, у того, печень, у того дача, у того внуки. Ну, если не хочешь, дело твое. Лично я рассматриваю свой третий возраст, как говорят геронтологи, я тоже кое-что читал, как прекрасную стартовую площадку для жизни в небесах. А многие ждут, что кто-то придет и вместе с диваном понесет их к финишу.

АВТОР: Традиционный вопрос на завершение: что бы вы хотели пожелать пожилым людям, которые в своем одиночестве не находят выхода?

БРАТ ГРИГОРИЙ: Третий возраст, это подземелье для тех, кто по-настоящему не знает Христа. Многие все свои силы тратят на то, чтобы более-менее комфортно там устроиться. Дорогие мои, подвал – это совсем не то место, где хочет видеть Своих детей Христос. Уцепитесь за Господа, как некогда Иаков, и не отпускайте, пока Он не опустит в ваш мрак лестницу, ведущую к свету и полноценной жизни.

АВТОР: Спасибо вам. Пусть Бог обильно вас благословит.

БРАТ ГРИГОРИЙ: И вам спасибо. Скажу последнее. Еще в начале своего христианского пути я слышал проповедь в церкви, которую запомнил на всю жизнь. Пастор говорил, что старость это самое благодатное время в жизни христианина. Это осень, а осень – время сбора плодов. Я тогда усмехнулся в сердце своем: «Погоди, доживешь до моего, узнаешь, какое это благодатное время». А теперь вижу: через пастора тогда говорил Господь. Истинно сейчас я собираю свой урожай и не перестаю благодарить Иисуса. И скажу тем, кто думает, что все самое хорошее уже позади: если ты, не глядя на свои костыли и головокружение, начнешь сеять, Господь даст тебе силы и время дожить до жатвы.

Виктор Котовский, ProChurch.info