Легкое, непринужденно-поверхностное отношение к жизни - болезнь нашего времени

Сюда можно отнести и дурашливо-развязные высказывания всевозможных ведущих, и изыскания пародистов, бытовые анекдоты. Смех используется и политическими деятелями для того, чтобы облегчить принятие себя слушателями, зрителями, избирателями.

О каких бы вещах ни шла речь в разнообразных программах и текстах электронных и печатных СМИ, и не только молодежных, - все непременно сдабривается смешком, ерничаньем. Причем смех этот особый: не добрая улыбка, не умная ирония, не “смех сквозь слезы” и даже не уничтожающий сарказм. Это тупой, бессмысленный смех над тем, что на жаргоне называется “прикольно”. Вставить кольцо в пупок - “прикольно”. Старушка упала - “прикольно”. Кому-то голову размозжили, так что мозги брызнули во все стороны - тоже “прикольно”.

Смех, которым смеются перед телевизором, в театрах, на концертах, на пирушках и вечеринках, которым легко осмеивают ближних, издеваются над слабостями и достоинством человеческим, над совестью и над грехами, все это - симптом болезни духа, греховная страсть.

К сожалению, насмешливость довольно широко распространена ныне и в церковной среде. И даже среди священнослужителей, монахов, воспитанников (как и преподавателей) духовных учебных заведений, а также среди современных “богословов”. Последние умудряются использовать смех даже при изложении православного вероучения, для “лучшего усвоения” лекционного материала. Любят посмеяться “современные богословы” над ревнителями благочестия, выступающими против личных кодов и других проявлений апостасии насмешливо называя их “иннэнистами” и “эсхатоложниками”.

Глумление над истиной - черта последних времен. Как говорил западный религиозный философ Кьеркегор (1813-55): “Если бы Христос пришел в наше время, Его бы не предали смерти, а просто высмеяли бы”. Было время, когда мученики умирали, свидетельствуя принародно о правде Божией. Нынешняя же идеология унизила и высмеяла человека, чтобы уничтожить истину. Так в советские годы пытались убить смехом религию, выпуская юмористические журналы “Безбожник” и “Антирелигиозник”.

Гитлер говорил: “Некоторых я предпочитаю не делать мучениками. Мне довольно выставить их как грубых преступников. Я срываю с них маску благопристойности, и если этого оказывается недостаточно, показываю их перед всеми смешными и ничтожными”. За этими декларациями нельзя не услышать голос Ницше, любимого писателя Гитлера, который в своем “Антихристе” так обращается к “богословам”, то есть к верующим во Христа: “Неужели вы думаете, что мы дадим вам стать мучениками за вашу ложь?” (здесь говорит сам диавол, представляя истину ложью, а мучеников - преступниками).

“Блажены изгнанные правды ради, - утешает нас Господь, - Блаженны вы, когда будут вас гнать и всячески неправедно злословить за Меня”. Христос ублажает не смеющихся, но плачущих, говоря: “Блаженны плачущие, ибо они утешатся”. А насмешникам грозно предрекает: “Горе вам, смеющиеся ныне, ибо возрыдаете и восплачете”… Заплачете, потому что увидите, что приложили Богом данную способность радоваться не к тому, к чему должно ее приложить, но к тому, что достойно муки. “Производители смеха в будущем веке постыдятся и во время веселия праведных восплачут и возрыдают” (святитель Димитрий Ростовский).

Православный психиатр Н. Гурьев действие смеха сравнивает с действием перевернутого бинокля на рассматриваемые предметы: они отдаляются и уменьшаются. Все, на что направлен смех, делается менее значащим, и отношение к нему становится более легким. Смех равно умаляет и добро, и зло. Если посмеяться над чем-нибудь хорошим, то оно вроде перестает быть хорошим и трудиться ради его обретения не имеет большого смысла. Если смех обращается на зло, то и оно делается маленьким, безобидным, совсем не страшным, не стоящим не только того, чтобы с ним бороться, но даже и того, чтобы от него отстраняться или просто опасаться.

Что несет в себе смех? Во-первых, смешливый человек, вольно или невольно, резко обедняет себе жизнь, вычеркивая из нее серьезные горести и большие радости, - все мелко, все никчемно, ничто не стоит серьезного отношения. Во-вторых, человек временно облегчает себе жизнь, ибо все мелкое и незначащее воспринимается легче. И, наконец, в-третьих, насмешливый человек, умаляя своей насмешкой окружающее, иллюзорно возвеличивается в собственных глазах.

В соединении со снисходительностью, насмешливость образует черту характера, которую принято называть ироничностью, которая с усмешкой констатирует малость и незначимость всего происходящего по сравнению с мечтательным “величием” ироничного человека.

Насмешливость (ироничность, смехотворство и юмор) сопровождается ощущением духовной опустошенности. Человек после приступов смеха делается доступнее для любых отрицательных воздействий, делается легко ранимым. Поэтому давно замечено, что за смехом, особенно у детей, следуют слезы.

Оборотная сторона насмешливости - отчужденность. “Едкий” смех - не от Бога. Язвительная улыбка, сарказм остроты, это - пародия на евангельскую соль мудрости. Предел духовной нечистоты смеха - “гомерический хохот”, гоготание...

“Шутку, - отмечает архимандрит Рафаил (Карелин), - чаще всего рождает не доброта, а нечто совсем противоположное: превозношение и садизм; унижая человека в шутку, мы под видом добродушной игры доставляем удовольствие своему жестокому сердцу. Поэтому шутка выключает человека из духовной жизни”. Шутка - это создание ложного мира, мира карикатуры, а значит - демонического, потому что отец лжи - диавол.

“Есть два смеха: светлый и темный, - рассуждает об этом архиепископ Сан-Францисский Иоанн (Шаховской). - Их сейчас же можно различить по улыбке, по глазам смеющегося. В себе его различить можно по сопровождающему духу: если нет легкой радости, тонкого, мягчащего сердце веяния, то смех - несветлый. Если же в груди жестко и сухо, и улыбка кривится, то смех - грязный. Он бывает всегда после анекдота, после какой-нибудь насмешки над гармонией мира. Искривляемая гармония мира искривляет душу человека, и это выражается в искривлении черт лица”.

По учению Святых Отцов, бесчинный смех - знак сластолюбивого сердца, души слабой и немужественной; смех рождается от беса блуда, от тщеславия, дерзости и пресыщения; смех расточает собранное в душе добро, удаляет от благодати Господней, убивает память смертную, производит забвение Страшного Суда. “Ничто не делает нас столько сообщниками мира, и живущих в мире, и тех, которые в мире преданы пьянству и блуду, и не удаляет нас столько от сокровищ премудрости и познания тайн Божиих, как смехотворство и дерзновенное парение мыслей”, - наставляет преподобный Исаак Сирин. По его словам, “остроумие речей остужает в душе горячность любви ко Христу” (”Слова подвижнические”, слово 68). “Если ничто так не согласно со смиренномудрием, как плач, - учит преподобный Иоанн Лествичник, - то, без сомнения, ничто столько не противится ему, как смех” (”Лествица”, слово 7-е).

Если человек блюдет себя, благоговеет перед тайной жизни, то он будет блюсти как всю свою жизнь, так и свой смех. Даже свою улыбку он соблюдет перед Богом. И все у него будет чисто и ясно. Портал-Кредо.