Эмоциональная жизнь Елены Уайт

Связь этих двух людей была очевидна. Имя г-жи Броди стало известно после написания ею книги-бестселлера о жизни мормонского «пророка» Джозефа Смита. Эта книга приобрела особую популярность благодаря тому, что была первой не агиографической (агиография – житие святого, приукрашенный и очищенный от лишних подробностей назидательный рассказ о его подвигах веры и бесчисленных добродетелях) работой о жизни этого религиозного деятеля.

Рональд Намберс в свою очередь был первым адвентистом, который написал неагиографическую биографию Е.Уайт, сосредоточившись на медицинском служении - основном направлении деятельности, которое она избрала, став духовным лидером молодой адвентистской церкви. Хотя Намберс не ставил перед собой задачи принести какой-то вред церкви, а лишь стремился к исторической объективности, после опубликования своей книги он начал испытывать серьезное давление со стороны руководства и чуть было не был записан в еретики. Тем не менее, книга Намберса вызвала огромный интерес среди светских ученых, которые давно ждали объективного исследования истории адвентизма ранних лет, понимая, что ни адвентистские жития Е.Уайт, ни пышущие злобой проклятия ее критиков не имеют какой-либо научной ценности.

Хотя журнал «Спектрум» всегда спокойно публиковал статьи, вызывающие у верующих жесткий когнитивный диссонанс, что всегда было серьезной проблемой для любителей манипулировать правдой из церковных информационных структур, рецензия г-жи Броди вызвала серьезные споры даже в самой редколлегии журнала. Глава редакции Альвин Квирим предпочел после ее опубликования покинуть свой пост.

Некоторые моменты в ее заметке действительно спорны – особенно ее явно фрейдистское понимание некоторых аспектов здоровья человека. Поэтому читайте эту заметку на свой страх и риск.

Эмоциональная жизнь Елены Уайт

Елена Г. Уайт представлена в новой биографии Рональда Л. Намберса как один из четырех основателей основных американских религиозных движений 19-ого столетия. Остальными были Джозеф Смит (Мормонское движение), Мария Бейкер Эдди (Христианская наука), и Чарльз Тэйз Рассел (Свидетели Иеговы). Но между тем, не она, а Уильям Миллер получил роль основателя Адвентистского движения в Британской энциклопедии; г-жа Уайт не упомянута вообще. Для тех читателей биографии, написанной профессором Намберсом, которые до этого немного знали о церкви Адвентистов седьмого дня, станет неожиданностью узнать, что на самом деле именно этот энергичный и находчивый мистик спас Адвентистское движение после разочарований 1844, когда Иисус не пришел, как обещал Миллер. Елена Уайт сварила рассеянные фрагменты в жизненную религиозно-медицинскую организацию, которая все еще использует ее “откровения” в качестве фундаментального учения.

Профессор Намберс, историк в университете Висконсина, начал свое исследование для этой биографии в Университете Лома Линда. Он - адвентист. Но пишет он, однако, не как агиограф, но как профессиональный исследователь, полный решимости провести беспристрастное изучение источников идей Елен Уайт. “Я верю,” пишет он, “что это первая книга о ней, которая не стремится ни защитить, ни подвергнуть проклятию, а просто понять.” (p. xi). Его книга заполняет пробелы в истории американских женщин и истории американской религии. Это превосходная, придирчиво документированная страница истории общества, а автор - опытный интеллектуальный детектив.

Елена Г. Уайт, как и мормонский пророк Джозеф Смит, была эклектична. Оба руководителя заимствовали идеи, которые включили в свои “откровения”, из обширного круга источников. Г-жа Уайт была обязана в основном медицинским преобразователям ее времени - Иакову К. Джексону, Уильяму Олкотту, Сильвестеру Грэму и Л. Б. Колесу. Благочестивые верующие в божественное происхождение ее идей будут явно растеряны, увидев в труде Намберса доказательства того, как близко некоторые из ее откровений параллельны параграфам в «Философии здоровья» Колеса (1853), книге, которую она хорошо знала. Но в рассмотрении Намберсом ее плагиата нет никакой злобы. Он пишет с большим уважением к Адвентистскому движению и к необыкновенной маленькой женщине, которая была ответственна за его консолидацию и развитие.

Автор сознательно избегает “расширенных исследований ее психического здоровья и душевных способностей.” (p. xii), оставляя психобиографическую экспертизу ее жизни будущим авторам. Но материал, который он предоставляет как фон для подобного рода исследования, является весьма богатым и провокационным. Монозиготный близнец, Елен Хармон, была изуродована в детстве, когда ей попали в лице камнем. У этой травмы были многочисленные последствия - нарушенное зрение, дрожание рук, головокружение, беспокойство, не говоря уже о травмирующих последствиях того, что она должна была до конца своих дней видеть красоту сестры-близнеца, красоту, которой она сама лишилась. Обратившись к миллеризму в 1842 г., она следовала классическими образцам поведения новообращенных - часам молитв с ответами в ярких религиозных снах, но делала это с особой интенсивностью. Важно отметить, что именно ее мать сыграла важную роль, приписывая обморок Елены Уайт во время первой публичной молитвы “дивной силе Божьей.” Таким образом, больной ребенок получил поддержку своей патологии и был настроен на будущее величие.

Обмороки, особенно среди женщин, были банальным явлением в девятнадцатом веке. Отношение между такими обмороками и истерией, и их связью с сексуальным запретами, блестяще продемонстрировано в письменных трудах и клинических открытиях Зигмунда Фрейда. Не удивительно, что сексуальная революция нашего времени совпала с действительным исчезновением “истерии” из наших клиник и больниц. Но Елен Г. Уайт не была простым истериком. Развитие ее обморочных периодов в сложный религиозный транс, сопровождаемый “откровениями” от Бога или ангелов, является самым важным моментом в ее жизни. С большой ловкостью профессор Намберс предлагает некоторые примеры для определения природы этого явления. Первым был Преподобный Самуил Э. Браун, который на ее глазах “побелел, как фарфор”, упал за кафедрой, а затем встал и начал свидетельствовать с лицом, “сияющим светом от Солнца Праведности” (p. 12). Позже был Уильям Фой и Хазен Фосс, ставший позже родственником ее сестры. Трансы Елен Уайт становились все более стилизованными и драматичными; ее сердцебиение замедлилось, и ее дыхание становилось незаметным. Они не были эпилептическими припадками, как предполагали некоторые, так как такие припадки всегда приводят к амнезии. Хотя автор не говорит об этом непосредственно, они были ясно связаны с самогипнозом, явлением, намного лучше изученным в наши дни, чем в середине девятнадцатого века, когда “гипноз” по всей Америке считался причудой. Факт, что многие из симптомов ее болезни - дрожание рук, частичный паралич, трудности с речью - исчезали после определенных трансов, подчеркивают психогенную природу большей части ее хронических проблем со здоровьем.

Есть много общего между Еленой Г. Уайт и Марией Бейкер Эдди. Обе были в детстве полуинвалидами; у обеих было трудное материнство и периоды, когда они не имели возможности заботится о собственных детях; при этом обе нашли необыкновенные запасы энергии для того, чтобы участвовать в жизни своей религиозной организации. Но если г-жа Эдди выздоровела, достигнув зрелости, г-жа Уайт мучилась своими болезнями вся жизнь. Болезнь, сопровождаемая чудесным лечением, стала для нее естественным, повторяющимся явлением.

В ее программе реформы здоровья были очевидно положительные аспекты. В то время, когда доктора регулярно убивали пациентов своими кровопусканиями, очищением организма и шарлатанскими снадобьями, Елен Уайт, как много других медицинских преобразователей, делала упор не общественное служение, убеждая людей оставить все наркотики, принимать регулярные ванны, бросить алкоголь, табак и жирную диету. Ее водолечение не было оригинальным, но было заимствовано, как и ее вегетарианство, из популярных в ее время методов лечения.

Гидротерапия, диетическая реформа и умеренность не были, однако, заменой для здоровой сексуальной жизни. Ее собственные запреты, ее неприязнь “сексуального избытка” в браке, достаточно распространенная среди женщин ее времени, к сожалению, имели пагубное влияние на ее труды. В поиске избавления от своих болезней и психических конфликтов она использовала устройство “откровения,” таким образом перенося свой собственный опыт на других людей. Тот факт, что весь этот процесс для нее не был сознательным, и что она фактически погружалась в самообман, не позволил ей учесть того, что ее собственные способы решения проблем не могли предназначаться для всех и каждого. Поэтому они были формализованы и превратились в догму. Ее последователи, также ища избавления от их собственных болезней или несчастий, обрели веру, необходимую для их собственного исцеления, или смогли иными способами получить временное избавлении от своих проблем, что утвердило их преданность Адвентистской вере.

Многим читателям патология в жизни Елены Уайт будет очевидна без дальнейшего разъяснения. Но профессор Намберс никогда не говорит о ней как о патологии или самообмане. Он ограничился лишь ее описанием, и дал нам фон лихорадочной медицинской реформы, которая давала Елене Уайт подпитку столь же важную, как в свое время поддержка ее матери. Мы видим самые абсурдные черты этой деятельности, когда она нападает на длинные юбки “подметающие грязь улиц” как на “разработанные сатаной,” или когда она предупреждает, что все, кто носят шиньоны, рискуют “ужасной болезнью и преждевременной смертью” (стр 146, 148). Но мы также видим освященную женщину с огромными административными навыками и осмысленной миссией, которая принесла замечательные результаты. Когда каждый читает о ее успехе в организации международной системы медицинских миссий и больниц, и действующих и поныне служений, выполняемых Адвентистскими группами, мы не перестаем удивляться, почему этот огромный труд Елены Уайт так долго не был описан способным и беспристрастным биографом.

Читать оригинал на английском.