День рождественских подарков

В один из рождественских вечеров, почти семь лет тому назад я сидела в деревянном кресле неотапливаемого кинотеатра и наблюдала за тем, что происходило на сцене. Я была там уже не в первый раз, меня пригласили на эти собрания соседи по подъезду, молодая семья учителей. В тот момент у микрофона стоял седовласый дяденька, уже отсидевший, в свое время, в местах не столь отдаленных за религиозные убеждения и с теплым южноукраинским акцентом приглашал присутствующих новичков, выйти из своего ряда и подойти ближе к сцене, чтобы «совершить молитву покаяния»...

Два года я наблюдала за этими людьми, задавала им вопросы об их вере, интересовалась, как они понимают те или иные фразы из Библии, у многих из них я бывала дома. Я каждый день молилась перед сном, читала Библию, пытаясь понять. Однако что-то удерживало меня от публичного причисления себя к верующим. С одной стороны родители уговаривали меня «верить в душе» и «не впадать в фанатизм». Союз распался не так давно, и они все еще беспокоились о том, что моя религиозная ориентация отрицательно скажется на моей с таким трудом устроенной учебе в университете. С другой стороны, прежде чем во что-либо верить, мне нужно было хорошенько во всем разобраться самой. И только тогда принимать какие-либо решения.

Однако, в тот вечер решение было уже принято. Я поняла, что Бог есть и что Он, во-первых, по-настоящему велик, а во-вторых, моя жизнь Ему глубоко не безразлична. И раз мы празднуем день рожденья Иисуса Христа, мне тоже следует сделать Ему какой-нибудь приятный подарок. Этим подарком я выбрала саму себя. Я подумала, что Ему будет приятно, если я перейду из лагеря Его противников под Его полную протекцию. Поборов стыд и дрожь в коленках я встала и вместе с еще несколькими «смельчаками» пошла к сцене. Там со мной не произошло абсолютно ничего страшного или постыдного. Мне даже не пришлось выдумывать покаянных слов. Один из стоявших у сцены священников «в штатском» просто спросил, давно ли я хожу на эти собрания, кто меня сюда пригласил, потом взял за руки и предложил повторить за ним слова молитвы. Суть ее была такова, что я признаю себя грешницей, прошу у Бога прощения и соответственно благодарю Его за то, что Он мне это прощение дал. Список грехов никоим образом не уточнялся. После этого меня сразу отпустили на место, только несколько знакомых лиц из зала улыбались мне и тянулись, чтобы обнять или пожать руку пока я пробиралась в свой ряд.

«Ну, и в чем же они убедили тебя покаяться?» возмущался отец, когда я рассказала ему о произошедшем. Недоумевала и мама, я ведь всегда была пай-девочкой, «студенткой-комсомолкой», отличницей, вместо дискотеки посещала только библиотеки, в порочащих связях замечена не была. В общем, обидно им стало, что дочь их братьями и сестрами называет бывших наркоманов, матерей-одиночек и других асоциальных элементов. Что же это у меня за грехи такие, которые меня в церковь привели? Только немного позже я поняла, что грех, в сущности, был один. Но смертный. Он заключался в гордости. То есть когда человек уверен, что каяться ему не в чем и все у него в порядке, значит грех гордости налицо. И если бы на одну чашу весов, допустим, сексуальные грехи или воровство или обман или даже убийство клали, а на другую простую человеческую гордость, она запросто перевесила бы или, по крайней мере, не была бы легче других так называемых «тяжких» грехов. И, соответственно, гордость человеческая подлежит суровому наказанию.

Гордый человек живет с чувством затаенной обиды на Бога. Он считает Вседержителя несправедливым, невнимательным или даже жестоким. А себя, конечно же, поступающим по совести, добрым и мудрым. Только вот что-то не клеится у такого человека в жизни. При всех талантах и добродетелях, то из окна сигануть тянет, то жена уходит, то держава кидает, то дорогой сердцу человек преждевременно гибнет, то дети неблагодарными оказываются – у каждого своя история. К счастью у меня не было серьезного повода обижаться на Бога. Хоть и не было ни денег, ни друзей, ни любимого, ни какой-нибудь перспективы хорошо устроиться в этой жизни, полученная специальность была не по душе, да еще и с родителями отношения крайне испортились из-за моего «уверования».

Ну и что? Вера ведь это когда у тебя ничего больше нет, а тебе все равно хочется жить. Потому что у тебя теперь есть Бог. Потому что Рождество теперь ваш с Ним семейный праздник. Когда Бог забирает что-то ценное для тебя, сначала одно, затем другое, Он очищает тебя, Он у тебя отнимает все лишнее, все то, что мешает обратить, наконец, твое внимание на самое главное. И часто такое очищение сердца бывает очень болезненным. Нужно, чтобы что-то умерло внутри тебя, прежде чем родиться что-то прекрасное. И если ты не обозлишься, а сделаешься более внимательным, то поймешь, что везде, где было обрезано по живому, Бог не оставит открытую рану. Там обязательно должно появиться что-то лучшее, чем то, чего ты лишился.

Именно так произошло со мной. Сейчас, когда в морозном воздухе уже витает рождественское ожидание, все внутренне готовятся к наступлению чего-то нового. Я, глядя, как за окном на город опускаются ранние декабрьские сумерки, снова вспоминаю сердечные раны и пережитую боль. Но вспоминаю скорее как эпизоды из прошлого.

Да, мне бывало горько от одиночества в юности, праздники и каникулы порой превращались в пытку: никто тебе не звонит, и пойти некуда, только серое небо да вьюга твои постоянные собеседники. Это одиночество подтолкнуло меня искать Бога, кого-то, у кого всегда будет время и желание общаться со мной. Теперь Он дал мне многих друзей, и я очень ценю их расположение. В этом году я опять устану подписывать для всех рождественские открытки и получу множество поздравлений. Все, что дает мне с тех пор Бог особенное, то, чего не купишь за деньги, чего не заслужишь и не сделаешь своими руками: верность любимого человека, заботу друзей, трогательную любовь маленького сына, неугасающая надежда в любых жизненных обстоятельствах.

Сверхъестественные Божьи чудеса происходят прямо внутри наших сердец, они проявляются тогда, когда вместо того, чтобы хлопнуть дверью, не разговаривать или ругаться, родные люди обнимают друг друга и просят прощения. Или когда мы считаем своим долгом все-таки отметить Рождество и задуматься о его смысле и том, какое отношение имеет этот праздник лично ко мне.

Бог добровольно сделался беспомощным слюнявым малышом, нескладным подростком, а потом и зрелым человеком, чтобы испытать на Себе все «прелести» нашей человечьей повседневности. Его Рождество не было случайным, как не была внеплановой и Его смерть. Все, что Он перенес, живя на земле, Он сделал из участия и любви к таким, как мы с вами. Он мог бы очень многое изменить в нашей жизни, если бы мы отказались от своей гордости. Забавно, в тот далекий вечер мне казалось, будто это я делаю подарок Иисусу Христу, но на самом деле подарок преподнес мне Сам Бог.

Татьяна Артерчук, ”Для Тебя”