Фильмом “Царство Небесное” Голливуд принес политкорректность в Святую землю

“Гладиатор” показался автору этих строк образцом разнузданной голливудщины - даром что стал тогда главным оскаровским триумфатором года. Историческая чушь и голливудская завиральность в боевых эпизодах соседствовали в нем с прущей из каждого кадра радостью, что вот наконец-то! Найден способ вернуть на экраны отсутствовавший почти сорок лет (из-за катастрофического финансового провала “Клеопатры” жанр эпического боевика про древних римлян, греков и т. д. Стотысячную массовку в дорогих костюмах, декорации древних городов - все теперь можно нарисовать на компьютере, как рисуют динозавров для “Парков юрского периода” или космолеты для “Звездных войн”.

“Царство небесное” в этом смысле произведение более честное и авторское -
при всех масштабных битвах “штурмовые деревянные башни нападающих
мусульман против городских каменных башен, защищаемых героями Иерусалима”.

Конечно, и в нем много голливудщины. Рядом с главным героем, простым юным
французским кузнецом, появляется неведомый ему отец, да еще барон,
владелец земель и вождь рыцарской сотни в Святой земле, как раз в тот
критический момент, когда герой потерял веру и жизненные опоры. Юный (по
идее, безграмотный) кузнец оказывается при этом, что еще удивительнее,
истинным аристократом и по духу, и по манерам. Настоящим прЫнцем, как
сказали бы кумушки из пьес А. Н. Островского - что позволяет ему в
Иерусалиме тут же влюбить в себя будущую местную королеву, а затем и
возглавить оборону брошенного рыцарями города от полчищ легендарного
Саладина. Замечательно и то, что уроки битвы на мечах, которые сделают его
непобедимым, он усваивает, если верить фильму, примерно за полминуты.

Однако хорошо уже то, что кольчуги рыцарей в “Царстве небесном” не
начищенные до блеска, а запыленные и закопченные. Что крестоносцы - не
куртуазные маньеристы, а профессиональные убийцы. Что массовые бои - это
грязь и песок из-под копыт. Отсылки к другим картинам тоже кажутся милыми
и уместными. Так, забавно, что битва за Иерусалим очень сильно напоминает
сражение за другой обреченный, казалось бы, город во второй части
“Властелина колец”, тем более что одним из основных защитников-героев
города и там был Орландо Блум - правда, в образе не кузнеца-рыцаря, а
эльфа (заметим в скобках, что неожиданное превращение Блума из
мальчика-девочки, каким он оставался и в роли Париса из “Трои”, в этакого
мачо - одно из позитивных впечатлений от “Царства небесного”.

Оценим и то, что хеппи-энда в фильме тоже нет. Не только в
глобально-историческом смысле (о чем ниже), но и в частном. Кузнец-барон
возвращается после компромиссной сдачи Святой земли в свою сгоревшую
французскую кузницу - вместе с новой женой, экс-королевой иерусалимской. И
ждет их вроде как пейзанская голливудская гармония. Но чуть прежде в
фильме есть намек на то, что прекрасная дама подхватила проказу у своего
брата, бывшего короля Иерусалима, некоторое время удерживавшего в мире
христиан и мусульман.

Главное, что все-таки делает фильм голливудским, - его идеология; другое
дело, что некоторые ее позиции не могут не вызвать одобрения всего, как
выражались в советские годы, прогрессивного человечества. Во-первых, было
бы странно, если бы в современном фильме, да еще рассчитанном на
всеконтинентальный прокат, да еще после даты 9/11, отдавалось бы
предпочтение одной религии над другой, “верным” над “неверными”,
христианам и присутствующим при них в фильме евреям - над
мусульманами-арабами. Что вполне ожидаемо, Ридли Скотт критикует скорее
христиан. Про Крестовые походы герой Орландо Блума быстро понимает, что
это войны не за веру и Гроб Господень, а за земли и золото. Про церковь -
что это институт фанатиков, не имеющий отношения к реальной святости:
критика католических институтов вообще характерна для Голливуда последних
лет. Провокаторами, которые нарушают хрупкое иерусалимское равновесие,
основанное (благодаря силе и воле больного проказой короля-христианина) на
равенстве религий, опять-таки становятся псы-рыцари. Уже после этого
Саладин с войском идет мстить и отбивать Иерусалим, но, если верить
фильму, ведет себя гораздо более благородно, чем те крестоносцы, которые
ранее отвоевали город у арабов. Ридли Скотт желал сделать не только
развлекательную, но и политически актуальную картину. Он явно надеется,
что фильм сыграет миротворческую роль в текущем палестино-израильском
конфликте. Финальный титр: что, мол, прошла почти тысяча лет, а на Святой
земле по-прежнему нет мира, - еще одна ожидаемая деталь фильма, появление
которой легко предвидеть.

Во-вторых, “Цар”тво небесное” насаждает ту же идеологию, которая очевидна
и ” “Гладиат”ре”, и в “Трое”, и”в “Короле Артуре”, и в недавнем
(несправедливо заклеванном в Аме”ике) “Александре” - всех новейших фильмах
про древность. Америка, и опять-таки особенно после событий 11 сентября,
позиционирует себя с помощью Голливуда как центровая страна мировой
цивилизации, ответственная за весь мировой прогресс. А так как история у
страны недолгая, она пытается показать, что в реальности ведет свою
историю от самых первых древних демократий и демократов. От первых
проповедников свободы и равенства. Голливуд уже находил их в древних
Греции и Риме, в мифологических рыцарях Круглого стола короля Артура.
Теперь Ридли Скотт поместил прямого предшественника Джорджа Вашингтона и
Томаса Джефферсона в средневековый Иерусалим.