Не тронь закон, а то хуже будет!

Участники научно-практического семинара, посвященного 10-летию закона “О свободе совести…” (он состоялся 14 ноября в пресс-центре Славянского правового центра в Москве), пришли к общему мнению, что поскольку сам Закон является плодом компромисса, а все его дискриминационные положения были сглажены временем, то лучше его не менять, чтобы не сделать хуже, в особенности, до и после выборов.

Итогом семинара, в качестве организаторов которого выступили журнал “Национальные интересы”, кафедра государственно-конфессиональных отношений Российской академии госслужбы при президенте РФ (РАГС) и Славянский правовой центр, стали конкретные предложения по выработке стратегии религиозной политики будущей России.

По мнению профессора Михаила Одинцова, начальника отдела Аппарата Уполномоченного по правам человека в РФ, в идеале этот закон должен определять идеологию государственно-церковных отношений. Однако до сих пор государство не имеет четкой политики в области свободы совести и обращается к клерикальным идеям, забывая о том, что имеет дело с гражданским обществом, живущим в многоконфессиональном поле. Одинцов призвал государство определиться с созданием органа, который бы отвечал за религиозную политику, и опереться на религиоведческую науку.

Андрей Себенцов, начальник отдела по взаимодействию с общественными и религиозными объединениями Департамента массовых коммуникаций, культуры и образования правительства Российской Федерации, ответственный секретарь Комиссии по вопросам религиозных объединений при правительстве РФ, также подчеркнул, что в отсутствие ясной политики власти господствует именно то, что распространяет руководство РПЦ МП, – обвинения в прозелитизме, идеи противодействия миссионерской деятельности иных конфессий и т.п.

Более осторожно высказался раввин Зиновий Коган, председатель Конгресса еврейских религиозных организаций и объединений в России (КЕРООР), который отметил, что для России важна открытость, а не наступающая закрытость, иначе страна не заметит, где она больна и не будет никакого интенсивного развития.

Менее дипломатичен был Абдул Нуруллаев, профессор Российского университета дружбы народов, вице-президент Евразийского отделения Международной ассоциации религиозной свободы (МАРС). По словам Нуруллаева, в стране продолжается линия на выделение одной конкретной конфессии, а митрополит Кирилл (Гундяев) фактически призывает в законодательном порядке утвердить РПЦ МП в качестве государственной религии. Как отметил Нуруллаев, в силу того, что в России нет органа, который бы формировал политику в области религии, ее создают те, кто ближе к власти.

По словам Михаила Шахова, профессора кафедры государственно-конфессиональных отношений РАГС, который сравнил опыт регулирования деятельности религиозных организаций в России и во Франции, в нынешних условиях лучше не делить конфессии на более и менее привилегированные, на “секты” и “не секты”, а сосредоточить усилия власти на борьбе с нарушениями законодательства религиозными объединениями, вместо контроля над их внутренней деятельностью.

Практика применения Закона 1997 года, по мнению профессора, адвоката Льва Симкина, вошло сейчас в правовые рамки, но далеко не само собой. Принимался этот Закон “на коленке”, как будто в совершенно другой стране, когда против закона выступали Билл Клинтон и Папа Римский, а в самом законе, невзирая на эти протесты, именно православие было выделено как особо привилегированная конфессия. Бюрократы, по словам адвоката, пытались использовать этот закон против религиозных меньшинств, которые должны были документально подтвердить 15-летний срок своего существования для получения юридических прав. Однако благоразумие исполнительной федеральной власти и судебной власти помогло дезавуировать дискриминационные положения закона. Вместе с тем, как подчеркнул Л. Симкин, в настоящее время усилилась бюрократическая составляющая нашего государства, а поэтому появляются новые правила регистрации, отчетности, проверок религиозных организаций.

Надежды старообрядцев на то, что Закон послужит основой для свободного существования их общин и определения отношений с властью, не оправдались. Алексей Рябцев, член церковного совета Рогожской старообрядческой общины, заявил о том, что до сих пор не завершен процесс передачи церковного имущества и зданий старообрядцам в различных регионах России. К примеру, в Тамбовской области у старообрядцев отобрали храм, потому что, по объяснению чиновников, он не соответствует нормам РПЦ МП для строительства храмов. По словам Рябцева, очевидно, что в России закон является не основанием для действия, а лишь поводом для отказов. Главным достижением пока осталась возможность молиться как хочешь, чего у старообрядцев не было никогда в российской истории. Как отметил Рябцев, все определяется политическими решениями, как в Москве, где Юрий Лужков заявил о своей поддержке старообрядцев. Рябцев выступил за создание Совета по делам религий, который препятствовал бы произволу мелких чиновников. Как военнослужащий, Рябцев особо акцентировал внимание на введении военного духовенства, что, по его мнению, является глупостью и провоцированием столкновений на религиозной почве – “дедам главное дать признак, по которому можно поделить”.

Мнения о том, что в настоящей ситуации может быть хуже, если попытаться внести даже разумные изменения в Закон о свободе совести, высказали, помимо Рябцева, религиовед, доктор исторических наук Сергей Иваненко, а также Константин Бендас, управляющий делами Российского объединённого союза христиан веры евангельской (пятидесятников) (РОСХВЕ).

В отношении применения законов А. Рябцева поддержал Ремир Лопаткин, профессор кафедры государственно-конфессиональных отношений РАГС. По словам Лопаткина, в законе о госслужащих записано, что они не могут использовать свое положение в интересах конкретной религиозной организации, но в реальности это правило не работает. Светский характер образования нарушается бесконтрольным введением ОПК в школах. Положение о госслужбе, о том, что государственные мероприятия не должны сопровождаться религиозными церемониями, нарушается – освящаются корабли, танки, кабинеты и т.д. Чиновники, отметил Лопаткин, просто ссылаются на то, как президент Путин строит свои отношения с Патриархом РПЦ МП, а не на закон. Помимо этого, РПЦ МП обходит закон, заключая многочисленные договоры с силовиками – с Минобороны, Погранслужбой, ФСБ и ФАПСИ. В Ивановской области и других регионах, подчеркнул Р. Лопаткин, “уже проводятся совместные провокации епархии РПЦ МП и УФСБ против баптистов, Свидетелей Иеговы и т. д., а в Госдуме РФ проходят слушания в свете “Социальной концепции ЦК РПЦ”.

Как заметил главный редактор журнала “Религия и право” адвокат Анатолий Пчелинцев, предыдущий глава профильного комитета Госдумы РФ Виктор Зоркальцев, хотя и был коммунистом, но регулярно собирал экспертов и религиозных деятелей для обсуждения насущных вопросов, чего не делает депутат от “Единой России” Сергей Попов, нынешний глава Комитета ГД по делам общественных организаций и религиозных объединений. По словам Пчелинцева, гласного обсуждения проблем уже нет, несмотря на то, что поднимаются острые вопросы и о возврате имущества, и о миссионерстве. К плачевным последствиям может привести и то, что будущий состав Госдумы РФ может проголосовать за все, что угодно.

Резким контрастом по сравнению с выступлениями светских ученых и экспертов стала речь представителя Московской патриархии Павла Шашкова, ответственного секретаря совета “Экономика и этика” при ОВЦС МП. По его мнению, Закон “О свободе совести…” доказал свою работоспособность, но теперь на его основе надо выстраивать систему нормативных актов, которые поддерживают религиозное образование, должны приниматься меры к нарушителям закона, исключаться анонимность религиозных объединений при социальной работе. Как заметил Шашков, государство должно помогать Церкви в социальном служении, в частности, сформировать целевой капитал из пожертвований для развития образования и социальных проектов, предоставить гранты. По мнению П. Шашкова, РПЦ МП должны быть переданы все объекты религиозного назначения в стране – речь не идет о сельскохозяйственных угодьях, но церковные больницы, приюты и богадельни – это вопрос пока открытый. В противном случае РПЦ МП, по словам представителя ОВЦС, должна быть выплачена равноценная денежная компенсация. Отвечая на вопрос участников семинара, П. Шашков отметил, что государство вправе также ограничивать деятельность религиозных организаций по соображениям морали и нравственности. Что касается РПЦ МП, то правовое поле должно предоставить для нее, отметил П. Шашков, максимальные возможности, так как менее значимые конфессии в России не в состоянии внести такой же вклад вразвитие общества, как РПЦ МП.

В общий пессимистический настрой свежую струю внесла лишь Вероника Кравчук, заместитель заведующего кафедрой государственно-конфессиональных отношений РАГС. Она напомнила собравшимся, что действительно Патриарх говорил о том, что пока он жив не будет никакого Совета по делам религий. По словам В. Кравчук, если РПЦ МП не хочет сотрудничать или поддерживать эту идею, то и не надо, надо создавать такой орган независимо от мнения РПЦ МП. Церковь должна заботиться не о своем государственном статусе, а о своей социальной функции в обществе, об участии в социальной и благотворительной работе. Вместо этого Московская патриархия требует имущество, здания, а потом еще и финансовые средства на их ремонт, а в этих зданиях верующих нет – практикующих православных в нашей стране максимум 8-12 % от всех, кто вообще называет себя православным.

Роман Лункин, Портал-Credo.Ru