Роман Лункин: Протестанты не дают расслабиться власти

Протестантское движение отличается многообразием различного рода богословских течений и миссионерских объединений. Их идеология вполне отражает политические пристрастия, существующие в российском обществе. По отношению к конкретным публичным акциям, евангельских лидеров можно разделить на несколько направлений, ни одно из которых полностью не отрицает возможность открытого выступления с целью защиты своих прав.

Лидеров первого политического направления можно условно назвать лоялистами, так как они проявляют крайнюю лояльность именно по отношению к существующей власти и лично к президенту Владимиру Путину. Главным идеологом концепции российского протестантизма как опоры нынешней власти является глава Российского объединенного союза христиан веры евангельской (РОСХВЕ) епископ Сергей Ряховский. В своих интервью и выступлениях, в особенности, в последние несколько лет, С. Ряховский подчеркивал тот факт, что протестанты вообще, и пятидесятники в частности, готовы поддерживать социальные реформы и строить сильное гражданское общество вместе с главой государства.

Открыто не участвуя в подобного рода акциях и не поощряя их, РОСХВЕ признает правомерность протестантских акций, к примеру, митинга верующих церкви “Эммануил” 22 мая на Пушкинской площади и последовавших за ним пикетов на Тверской площади. По мнению С. Ряховского, ситуация в стране позволяет членам общин идти на вынужденные меры и выходить на улицу. С. Ряховский определяет сегодняшнюю позицию власти как политику кнута и пряника, которая накренилась в пользу кнута: “Сегодня каждый чиновник руководствуется ему одному понятной методикой выстраивания отношений с протестантами. И очевидно, что, в основном, интерпретация существующего закона чиновниками делается не в пользу протестантских Церквей” (НГ-Религии, от 01.06.2005).

Осторожная дипломатичная точка зрения главы РОСХВЕ направлена на то, чтобы показать федеральной власти на нерадивость отдельных чиновников, но при этом сохранить собственное лицо верных сторонников президента, в среде которых нет, и не может быть диссидентских настроений. Кроме того, РОСХВЕ четко разделяет “административные” проблемы российских протестантов, заставившие их выйти на площадь, и активность украинских баптистов и пятидесятников, которые на Майдане Незалежности стояли с плакатами в пользу Виктора Ющенко. Подобную политическую деятельность епископ С. Ряховский резко осудил: “Наша украинская христианская Церковь подвергла себя этому искушению. И я даже не ставлю акценты, какая это Церковь, православная или протестантская. Этой духовной прелести поддались многие. Возможно, по украинским законам допускается участие Церкви в выборах, но мы должны смотреть не только на законодательство, но и на нашу позицию во Христе, на то, что нам говорит Священное Писание” (Екклесиаст, № 3 (99), 2005).

Политическая платформа епископа С. Ряховского, ставшего в 2002 году членом Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при президенте РФ, оказывает значительное влияние на мнение протестантского сообщества в целом и идеологов других евангельских Церквей.

Так, директор Отдела информации Евроазиатского дивизиона Церкви христиан адвентистов седьмого дня Валерий Иванов по существу высказывается в духе позиции РОСХВЕ. По словам Иванова, “люди вышли на митинг для того, чтобы защитить себя и свою общину, хотя, конечно, обычно Церковь пользуется другими средствами. Главным образом, христиане обращаются к Богу для того, чтобы Он защитил их. В то же время каждый человек, в том числе и член евангельской Церкви, имеет право отстаивать свои права всеми законными методами, как это делает и церковь “Эммануил”. Если не удается защитить себя от чиновников, то верующие имеют полное право заявить об этом и оградить себя от произвола властей. При этом Церковь должна быть абсолютно свободна от политических заявлений и политических лозунгов”.

Лютеране также не подвергают сомнению свою верность нынешней власти и, провозглашая аполитичность такого рода митингов и демонстраций, признают их правоту. Владимир Пудов, глава представительства немецкой евангелическо-лютеранской Церкви в Москве, так определил отношение лютеран к общественным акциям: “Я не думаю, что публичные выступления верующих за свои права всегда являются политическими. Сам тон подобных выступлений часто зависит не столько от Церкви или объединения как такового, сколько от людей и их мировоззрения. Ведь, когда надо, и представители РПЦ, и католики готовы выйти на улицу и отстоять свои права”.

Высказывая лояльность политической линии федеральных и региональных властей, пятидесятники, адвентисты или лютеране находят свои способы отстаивать ценности демократического общества. Они видят в авторитаризме отдельных руководителей и в антидемократических проектах политиков не повод для конфронтации, а свидетельство их слабости и незрелости, которые можно исправить только собственной открытой проповедью. К примеру, не подвергая сомнению компетентность властей и политиков, евангельские верующие осуждают распространение в стране ксенофобии, национализма и других форм дискриминации, которая при попустительстве властей и при активном давлении православных священнослужителей больно ударяет по протестантским группам в регионах. Более того, проявления дискриминации со стороны чиновников по отношению к церквям также оценивается как “злая воля” отдельных бюрократов и относится на счет давления православных иерархов РПЦ МП и общественных деятелей, а не собственно позиции власти.

Вторую группу можно также условно назвать демократами, для которых политические убеждения являются поводом для того или иного рода акций. Демократы не стараются играть по правилам церковной и светской дипломатии, и по этой причине вполне свободны делать радикальные заявления и выводить верующих на улицы. Председатель Российского Союза евангельских христиан-баптистов (РСЕХБ) Юрий Сипко, к примеру, не участвует в демонстрациях и не оказывает им энергичной поддержки, однако мировоззрение Ю. Сипко, выраженное в его интервью, является своеобразной общественной акцией в защиту гражданских прав - как верующих, так и неверующих. В начале и середине 90-х гг. многие энергичные евангелисты обвиняли лидеров РСЕХБ и консервативных старших пресвитеров в регионах в излишнем сервилизме перед властями и в пассивности в социальном служении.

С конца 90-х гг. новый руководитель Союза баптистов Ю. Сипко (сменивший в 2002 году на этом посту Петра Коновальчика) стал активнее поддерживать межцерковные социальные и миссионерские проекты и заявлять о приверженности протестантов демократическим принципам. В отличие от Петра Коновальчика, Юрий Сипко не вошел в Совет по взаимодействию с религиозными объединениями при президенте РФ за свои критические высказывания в адрес власть имущих. По словам Ю. Сипко, он был “слишком прямолинеен в высказываниях о неправоте власти, что, естественно, не проходит без последствий” (Христианские Известия, № 8 (21), август, 2004). Ю. Сипко уверен в том, что статус члена Совета, безусловно, приносит пользу, но христианин должен быть последовательным во всем: “Всегда есть искушение войти через заднее крыльцо, но это постоянное желание действовать не по закону, а исходя из степени близости к власти, и губит нашу страну”.

Публичную роль церквей Ю. Сипко понимает, прежде всего, как энергичное и честное социальное служение, внимание к проблемам отдельного человека и критическое отношение к экспериментам прошлой и нынешней власти, попирающей свободу личности. По словам Ю. Сипко, высказанным им в интервью автору, “в этом обществе Церковь должна избегать революционного пафоса и не поддаваться на несостоятельную иллюзию построения полностью свободного от греха общества. Такая иллюзия была, к примеру, у лидера евангельских христиан 20-х гг. ХХ в. Ивана Проханова, который при поддержке советской власти хотел создать идеальный город Евангельск. Демократия – власть народа - предполагает наличие не толпы, а народа, как общности личностей. Именно Евангелие принесло божественное откровение о ценности личности”. Занятая баптистским руководством при председателе Союза Ю. Сипко позиция фактически включила Союз баптистов в процесс выработки общественно-политической платформы российского протестантизма. После периода абсолютной лояльности высшему чиновничеству при экс-главе Союза баптистов Петре Коновальчике отношение к власти сегодня стало меняться.

Более радикальными демократами являются, как правило, лидеры молодежных церквей, которые выросли как руководители в 90-е гг. Для пасторов целого ряда евангельских групп, по преимуществу пятидесятнических, демократические убеждения становятся основой не только для критики в адрес чиновников и настороженности в отношении власти как таковой. Молодые харизматические лидеры заявляют о своей решимости защищать свои права любыми законными способами и не боятся говорить о возможности смены некомпетентной и авторитарной власти, как о вполне возможном явлении в демократическом государстве.

Как заявляли участники протестантского митинга 22 мая, в выступлениях против порочной бюрократии нет ничего экстремистского, потому что она вредит государству, а государство – это граждане, то есть также и верующие протестантских Церквей. Как отмечал в интервью автору пастор брянской церкви “Спасение” Сергей Ганджура, “Путин – молодой президент, который хочет добиться больших экономических успехов, но при этом совершенно не думает о народе. Президент живет как в Советском Союзе, когда власть считала народ быдлом. Трудно жить в таком обществе и государстве – так мы дотерпимся до оранжевой революции”. Пастор С. Ганджура полагает, что протестантские митинги и пикеты – это первая ступень на пути восхождения России к “оранжевой” революции, которая должна обязательно произойти. Только после демократической смены власти, считает пастор, в стране произойдут изменения к лучшему, которые сегодняшние власти могут, но не хотят производить. По церковно-политическим соображениям, многие руководители крупных общин, союзов и объединений не высказывают подобных “непопулярных” взглядов, так как они могут навлечь гнев чиновников и испортить отношения церкви и власти на местном уровне.

Однако отсутствие заявлений на общественно-политические темы со стороны церковного руководства совсем не означает отсутствия политической платформы. Существует еще одна категория епископов, пасторов и верующих протестантских общин, которых можно назвать консервативными демократами. Исповедуя принципы демократического устройства общества, рыночной экономики и свободы совести, умеренные и крайние консерваторы публично осуждают митинги и демонстрации. Для пасторов старой закалки, воспитанных в советские годы гонений, любая акция в защиту прав евангельских Церквей является по определению политической. Именно поэтому пикет за соблюдение закона в сознании консерваторов, безусловно, раздражает чиновников, которые являются пока всё же намного более либеральными, чем советские функционеры и сотрудники спецслужб.

Помимо этого, консервативные демократы всегда подчеркивают обязанность верующих молиться за президента и местные власти. О своем стремлении быть аполитичными заявляют лидеры Российской Церкви христиан веры евангельской (РЦХВЕ) (начальствующий епископ – Павел Окара) и Объединенной Церкви христиан веры евангельской (ОЦХВЕ) (начальствующий епископ – Иван Федотов, глава нерегистрированного братства). Несмотря на осторожную гражданскую позицию РЦХВЕ и ОЦХВЕ, рядовые пасторы этих объединений последовательно отстаивают свои демократические убеждения, озвучивая на митингах декларативную позицию своих епископов, но при этом требуя от бюрократов соблюдения закона. К примеру, инициаторами протестантского митинга 22 мая стали пятидесятники, и среди ораторов были также, в основном, пятидесятнические лидеры, служители РЦХВЕ, с которой Российская Ассамблея Бога (куда входит церковь “Эммануил”, чьи права и были нарушены) поддерживает тесные отношения. Чужими для евангельских лидеров из РЦХВЕ становятся “неправедные” чиновники, а не само государство или власть вообще. Так, пастор церкви РЦХВЕ “Весть Надежды” из Петербурга Илья Астафьев передал приветствие от евангельских верующих северной столицы и заявил о том, что чиновники, в том числе и московские, которые проворовались, не нужны. Эти бюрократы, по словам И. Астафьева, живут не по закону, а по понятиям. Помощник епископа РЦХВЕ по Московской области пастор церкви Святой Троицы Василий Романюк заметил, что христиане борются отнюдь не за права меньшинства, потому что главное меньшинство в нашей стране – это чиновники, которые живут на налоги граждан.

Большинство пасторов на митинге 22 мая выражали скорее обиду на собственную власть, которая отнюдь не демократична на деле, а на стремление с ней бороться. Например, старший пресвитер церквей Северной Осетии (РЦХВЕ) Алан Питоев напомнил участникам акции, что среди погибших во время теракта в Беслане были и дети протестантов. Как заявил Питоев, “если нам дано умирать, как гражданам России, то почему мы не можем жить, как граждане России”. К Питоеву присоединились также и другие ораторы - епископ церквей РЦХВЕ Кабардино-Балкарской республики Сослан Кадиев и епископ церкви РЦХВЕ из Владимирской области Святослав Пуршага.

Показательна также общественная активность региональных церквей ОЦХВЕ, которые, казалось бы, разрушают аполитичное мировоззрение своего руководства. Пятидесятнические лидеры ОЦХВЕ стремятся добиться от представителей власти официального ответа на свои инициативы, к примеру, по строительству культовых зданий в Воронеже и в области. В большинстве случаев воронежские церкви получают от чиновников неофициальные отказы, которые тормозят строительство на уже купленных верующими землях. Епископ ОЦХВЕ по Центрально-Черноземному региону Борис Синебабнов и президент Центра духовного служения Андрей Башмаков направляли письмо мэру Воронежа Борису Скрынникову с требованием “высказаться по существу”.

Священнослужитель христианского центра “Возрождение”, пастор “Церкви Божьей славы”, входящей в Российская ассоциация миссий ХВЕ, и член Союза журналистов РФ А.В. Шиповский обратился с коллективным письмом к президенту РФ Владимиру Путину с просьбой разрешить строительство церквей в области (обращение подписало более тысячи прихожан). В письме А. Шиповский отмечает, что “в Воронеже уже действует около 30 храмов Русской Православной Церкви, десятки других строятся, причем некоторые – на месте бывших парков и детских площадок. Для их строительства всегда находится и место, и соответствующая материальная поддержка. Однако в нашем регионе проживает и около трех тысяч христиан веры евангельской, которые имеют свое конституционное право на то, чтобы строить храмы и собираться там для общения и молитвы”. Пасторы воронежских церквей ОЦХВЕ А. Башмаков и В. Шиповский были также инициаторами и организаторами митинга протестантских церквей в защиту своих прав и “за чистую и свободную совесть”, прошедшего в Воронеже 4 июня 2005 года, вслед за московским митингом и пикетами в центре столицы.

Сосуществование “аполитичного” руководства вместе наглядным политическим действием рядовых верующих и церковных лидеров объясняется во многом нежеланием протестантских епископов участвовать в каких-либо политических играх с властью, к которой они относятся с подозрением. Один из лидеров ОЦХВЕ, узник совести, епископ Владимир Мурашкин в интервью автору отмечал, что каждый человек, независимо от Церкви, является гражданином, и независимо от своего гражданства становится верующим. По словам В. Мурашкина, “если человек все правильно понимает, то эти два понятия не смешиваются”. Участие в политической деятельности, по мнению В. Мурашкина, влечет за собой неизбежные гонения для Церкви. Из-за постоянного предчувствия новых репрессий общины ОЦХВЕ не проходят государственной регистрации, как и в советское время. В 90-е гг. ОЦХВЕ стала регистрировать официально лишь миссии и ассоциации, но не церкви. По словам В. Мурашкина, любой пастор, который вывел людей на митинг, может повторить судьбу попа Гапона, фактически поведшего людей на расстрел. “Чуждость политических дел духу Евангелия”, идеология, сложившаяся в период гонений, привели к отказу лидеров ОЦХВЕ от участия в любых отношениях с властями. Как отмечает Мурашкин, те протестантские лидеры, которые активно выражают свою лояльность президенту и власти вообще, вынуждены играть по мирским правилам, подыгрывать политикам и чиновникам, “вырабатывать свой модус общения, приемлемый язык, где-то критиковать, а где-то и подольстить”. Владимир Мурашкин емко выразил точку зрения многих евангельских служителей по поводу политики полной лояльности по отношению к высшей российской власти. Как заметил В. Мурашкин, “у наших верующих нет желания угождать кому-либо, если власть разумная, то она оценит нашу позицию по нашим делам”.

Начиная, по крайней мере, с 90-х гг., своими политическими акциями и инициативами среди всех протестантов отличаются пятидесятники разных направлений, евангельские христиане и методисты. Харизматические лидеры (особенно пасторы самых активных церквей с шумным экзальтированным богослужением) поддерживали демократические партии, публично высказывали симпатии президенту Борису Ельцину, так как ельцинское десятилетие дало им возможность свободной евангелизации и выражения своей веры. На всех президентских выборах пятидесятники, как, впрочем, и евангельские христиане, баптисты и методисты, призывали голосовать за Бориса Ельцина.

Как подчеркнул в интервью автору один из пасторов пятидесятнической церкви “Новая Жизнь” в Перми, “без Ельцина в России не было бы демократии”. Благодаря постсоветской либерализации в политической жизни, протестантские Церкви из разных союзов, прежде всего, пятидесятнические, поддерживали своих кандидатов на выборах, с той или иной степенью успеха (в предвыборных кампаниях кандидата в областную думу принимала участие церковь “Новое поколение” в Ярославле, за кандидата в мэры голосовала церковь “Новый Завет” в Перми и т.п.).

Свои симпатии по отношению к российской власти 90-х гг. протестанты, в частности, выражали, вывешивая на сцене во время богослужения российский “триколор”. Большинство евангельских церквей, которых считали маргиналами и “сектантами”, голосовали на выборах так же, как подавляющая масса российской интеллигенции: при Ельцине за президента-демократа против коммуниста Зюганова, на думских выборах – за партию “Яблоко” Григория Явлинского. В первые годы правления президента В. Путина протестанты голосовали за партию “Яблоко” и “Союз правых сил”. В тот период, в 2002-2004 гг., многие пятидесятнические пасторы заявляли о том, что они вполне готовы доверять В. Путину, но, при этом, осторожно отзывались о лояльной власти партии “Единая Россия”, так как видели в ней лишь объединение сил высшего чиновничества страны.

С приходом к власти президента Владимира Путина в 2000 г. партии и движения демократической направленности были фактически вытеснены с политической арены, в частности, они потеряли даже то малое количество голосов, которые имели в 90-е гг. в федеральном и региональных парламентах. Отсутствие демократических партий и движений в политической жизни страны стало серьезным препятствием для участия представителей протестантских церквей в реальной политической жизни. Однако вместе с исчезновением своих единомышленников на политической арене многие протестантские идеологи стали более активно демонстрировать свои демократические воззрения методами “прямой демократии”. Как заявил в интервью автору один из руководителей Армии Спасения в России майор Александр Харьков, протестанты не должны чувствовать себя “частью осколка российского либерализма, какими являются демократические партии “Яблоко” и “Союз правых сил” – они отнюдь не образец для протестантов”.

Политическая активность протестантских лидеров является очевидной иллюстрацией того, что в России активно идет выработка общественно-политического мировоззрения евангельских объединений. Эволюцию сознания российского пастора можно понять, если обратиться к оценке современной идеологии Церквей и перспективам ее развития, которую дал украинский миссионер, пастор московской церкви “Посольство Божие” Александр Дзюба. По его словам, в 90-е гг. российские пасторы евангельских Церквей осознавали лишь ответственность за рост общин, но они не взяли ответственность за страну в целом. По мнению А. Дзюбы, “сейчас настало время для лидеров-отцов, руководителей новых Церквей, которые будут влиять на СМИ, общество и политику. Их влияние и уровень власти зависит от того, сколько Церковь способна на себя взять. Ранее были просто служители и пасторы, а теперь настало время апостолов, которые обладают мудростью и опытом. Проблема не в том, где служишь, а в том, как ты это делаешь, и какие цели перед собой ставишь”. Как бы отвечая на страхи российских лидеров относительно втягивания в “греховную” политическую сферу, А. Дзюба подчеркнул в интервью автору: “В моем понимании, политика – это рычаг управления, и хорошо, если рычаг опирается на Божьи принципы, а власть служит народу, основываясь на Евангелии. В моем понимании Церковь может и должна влиять на политику, иначе кто же научит не воровать и т.д. И потом – надо постоянно проверять свою мотивацию, не создавать собственную политическую систему, а отвечать на нужды политиков и граждан”.

Осознавая реальные перспективы участия верующих протестантских Церквей, как полноправных граждан России, в политической жизни страны, необходимо иметь в виду несколько особенностей евангельского мировоззрения. Во-первых, мнение руководства союзов, объединений и ассоциаций в большинстве случаев не отражает позиции всех общин и групп, входящих в тот или иной союз. Более того, в одной организации могут состоять и те, кто лоялен к власти, и консерваторы, и “активные” демократы, и это может не быть причиной внутрицерковных расколов.

Во-вторых, отражая в принципе разброс политических взглядов, который существует и в светском обществе (правые, левые, консерваторы, демократы разных толков и т.д.), протестанты, в подавляющем своем большинстве, исповедуют демократические взгляды. В качестве идеала общественного устройства значительное число протестантов называет Европу и США.

В-третьих, любые авторитарные решения со стороны чиновников, направленные на дискриминацию прав верующих и вообще на нарушение демократических норм в стране, приведут к повышению политической активности верующих. Ведущую роль среди евангельских христиан будут играть пятидесятники, состоящие в самых разных союзах.
В-четвертых, укрепление авторитаризма властей на федеральном или региональном уровнях резко снизит авторитет тех церковных руководителей, которые активно выступали с выражением абсолютной лояльности нынешней президентской власти и отдельным ее функционерам. Часть церковных лидеров будет вынуждена играть по правилам, навязанным властью, а часть присоединиться к демократически настроенным протестантам, готовым к общественным акциям.

В-пятых, своеобразие религиозного мировоззрения, в особенности, тех епископов и пасторов, которые пострадали за веру в советскую эпоху, станет причиной того, что многие осторожные в настоящее время лидеры Церквей и объединений в случае более активного нарушения демократических норм властью выступят против этой власти де факто. Именно служители старой закалки, которые сейчас призывают не провоцировать власть на гонения, не смирятся с закрытием Домов Молитвы, будут собираться на несанкционированные молитвенные собрания как в 60-70-е гг. ХХ века.

В проявлениях политических симпатий и активности протестантов вряд ли стоит искать какие-либо влияния извне – сейчас любую акцию пытаются привязать к событиям на постсоветском пространстве. Протестантские Церкви в России действуют так же, как они действовали в эпоху Реформации в немецких княжествах, в Соединенных Штатах во время президентских выборов или участвуя в акциях против принятия законов о легализации абортов и однополых браков. Протестанты не дают расслабиться власти, сверяя ее действия со своим пониманием евангельской справедливости.