Сергей Русалеев: “В тюрьме капеллан находится между двумя жерновами: администрацией и заключенными. Последние думают, что ты работаешь на администрацию, а администрация, в свою очередь, – на другую сторону.”

После того, как лейтенант милиции, оперуполномоченный тюрьмы строгого режима Сергей Русалеев уверовал, его вызвали в КГБ и пообещали: “Мы тебя так спрячем, что никто концов не найдёт. Выбирай - или погоны, или Христос.» Он выбрал Христа.

Прошло несколько лет, и Сергей вновь появился в той же тюрьме, только уже как тюремный священник - капеллан. Как оперуполномоченный Иисуса Христа.

В латвийских тюрьмах капелланы (тюремные священники) работают с 1997 года, и все это время они трудились без оплаты. Однако власти посчитали их работу настолько важной и нужной, что летом 2002 года кабинет министров принял «Правила о службе капелланов». Капелланы вводятся в штат, и их труд оплачивает государство.

Кандидатов на должность капеллана имеет право выдвигать руководство девяти конфессий – Латвийская Евангелическо-Лютеранская церковь, Рижская метрополия Римско-католической курии, Латвийская Православная церковь, Латвийская Старообрядческая Поморская церковь, Латвийская объединенная Методистская церковь, Латвийский союз баптистcких приходов, Латвийский союз приходов адвентистов седьмого дня, Рижский еврейский религиозный приход и Латвийское объединение пятидесятнических церквей.

Сергей Русалеев – один из 15 латвийских тюремных капелланов. С Гривской тюрьмой строгого режима, что в Даугавпилсе, связан с начала 80-х, когда пришел туда работать мастером. Потом надел погоны – стал офицером, инспектором режимно-оперативной службы (”оперуполномоченным”, или короче, «опером»).

Сергей признался, что когда работал как представитель администрации, его работа никого не исправляла: «Я работал и получал зарплату, но ни один заключенный от моих стараний не исправился. Это меня огорчало, я не видел смысла в своей работе и был разочарован. Но, став христианином, заметил, что труд мой приносит плоды. Капеллан – как стрелочник на железной дороге: куда направит, туда состав и пойдет. И когда я направляю человека к Богу, знаю, что Он благословит. Когда вижу, как бывший преступник – опасный, испорченный человек, никому не нужный в этой жизни, – вдруг пошел по пути спасения, по христианскому пути, когда вижу, что у него жизнь меняется, он становится добрым, хочет помогать другим, после освобождения у него появляется семья, дети, которым он хочет дать счастье, я радуюсь. Я вижу, что Бог изменил жизнь этого человека. А я всего лишь маленький инструмент в руках Божиих».

Родился Сергей в Сочи, а после переезда в город Уржум Кировской области его мама стала посещать собрания верующих. Служителями евангельских общин были несколько родственников Сергея, а он сам до 28 лет знать о Боге ничего не хотел. Был увлечен каратэ, йогой, исканием духовных сил в космосе. Карьера, спорт, семья… Работа с особо опасными преступниками не улучшила его характер, и, видя множество судеб преступников, оперуполномоченный не раз задумывался: кто может изменить судьбу человека, помочь ему измениться, спасти от алкогольной и никотиновой зависимости?

И однажды, сидя в своем кабинете, Сергей ясно услышал голос: «А кто такой Бог? Почему ты с Ним воюешь?» Сначала подумал, что с ума сошел – в комнате никого нет, охрана вокруг. Кто же тогда говорил? Вспомнил слова матери: «Если от меня и уйдешь, то от Бога никуда не спрячешься». Тогда он встал и сказал: «Если это Ты, Бог Всемогущий, то откройся мне. Если докажешь, что Ты есть, я буду Тебе служить».

Тут как раз подоспел отпуск, и Сергей отправился в Уржум – навестить мать. В течение тридцати дней Творец доказывал ему Свое существование. Когда шел ливень, Бог сказал: «Сейчас увидишь солнце» – и тучи разошлись над его головой. В доме родственников произошло несчастье – внесли бездыханного младенца. Во время молитвы комнату наполнила невидимая сила, и ребенок заплакал. Только Бог может вернуть жизнь!

Сергей понял, что он погибший грешник, что ему нужен Спаситель, и на последнем собрании перед возвращением домой покаялся. Пришло спасение, освобождение от курения, алкогольной зависимости. В Даугавпилс он вернулся другим человеком.

Шел 1985 год. КГБ не мог оставить без внимания «сектанта». Сначала ему было предложено сотрудничество и хорошая жизнь, но с одним условием – посещать православную церковь. Пугали: «Если будешь продолжать читать Библию и другим рассказывать о том, что в ней написано, мы тебя так спрячем, что никто концов не найдёт». Вызвали в Министерство внутренних дел, предложили сделать выбор: или погоны, или Христос.

«Я решил, – говорит Сергей, – что буду служить Христу. С работы меня, конечно, уволили, причем прямо перед очередным повышением в звании. По статье „несоответствие занимаемой должности”.

С тех пор я держал связь с тюрьмой не как представитель администрации, а как христианин. У меня оставались в тюрьме знакомые заключенные, с которыми я раньше работал, – те, которым я принес Евангелие. Потом я с ними переписывался. Самый первый из заключенных, кто покаялся и принял Иисуса как своего Спасителя, был Володя Крылов. Он сейчас живет в Риге, член церкви христиан веры евангельской, у него замечательная семья. Можно сказать, я привел к Богу первого осужденного, когда еще был в погонах».

В 1990 году, когда в Латвии начала работу Латвийская христианская миссия, Сергею Русалееву как ее представителю был выдан пропуск, и он мог приходить в тюрьму уже как проповедник. Конечно, для заключенных это было интересно: как это человек, недавно ходивший в погонах, вдруг ходит с Библией.

Согласно закону, капелланом может стать лишь получивший теологическое образование. Русалеев закончил библейский колледж, продолжает обучение и скоро получит степень бакалавра теологии.

– Потеряв престижную работу, Вы стали дворником. Как приняла это известие семья?

– Тогда у нас с Леной было только двое детей. Родственники, конечно, считали, что это безумие (мол, можно верить в Бога, но не надо терять голову). Но жена в это время уже разделяла мои убеждения, в доме была Библия, мы молились вместе. Это испытание только сплотило нашу семью, хотя поначалу Лене было тяжело – она была женой офицера, а стала женой дворника.

Тёща бурчала: «Веру продал, антихрист». Соседи смеялись: «Спился, видать, вот и выгнали». Или еще хуже: «Сектантам место в Сибири». Они не понимали этого шага. Хотя это обычный христианский путь: мы должны чем-то жертвовать, что-то выбирать, часто в ущерб себе. Но никогда Бог не оставит человека в обиженном состоянии. А если даже христиане страдают и гонимы до самой смерти, как мы видим из истории, они не боятся чего-то лишиться, потому что верят в жизнь вечную. Это дает стимул и здесь, на земле, жить и проходить трудности в надежде, что не всегда так будет. Мы верим, что смерть – это не конец, а только начало жизни вечной.

– Когда Вы вернулись в тюрьму, как Вас встретили бывшие коллеги-офицеры?

– Когда мне пришлось расстаться с системой МВД, одни смеялись надо мной, другие просто молчали, а третьи сожалели, думая, что я пропал, запутавшись в каких-то религиозных сетях. Но прошли годы, и сейчас, когда я вернулся в ту же тюрьму, они увидели, что Бог не оставил меня. Бывший начальник тюрьмы, встретив меня, сказал: «Я никогда не думал, Сергей, что ты снова когда-то сможешь вернуться».

– В работе с заключёнными есть своя специфика?

– Заключенные, как правило, друг другу не доверяют. Они могут сидеть в одной камере годами, но не открыться друг другу, потому что обычно это чужие люди, у каждого своя проблема, каждый измучен грехом, жизнью, судьбой. Они и так отделены от мира бетонными стенами, да еще в самой камере – недоверием. Почему? Да потому что не знают, кто на кого там работает. Скажи лишнее слово – и можешь многое в своей судьбе испортить. А капеллан – это человек «с воли», он не представитель администрации, не заключенный, а посторонний, в то же время он – священник, христианин, Божий человек. Такому человеку заключенный может рассказать о себе, своей семье, открыть душу. Не секрет, что заключенные ограничены не только в передвижении, но и в общении.

– Нужны ли в тюрьмах капелланы?

– Я считаю, что капелланы в тюрьмах очень нужны. Каждый человек, в том числе и заключенный, имеет внутреннюю потребность поклониться Богу, кому-то рассказать о своих переживаниях, проблемах, и никто не может у него этого права отнять. Люди хотят беседовать со священником, особенно тогда, когда находятся в стесненных обстоятельствах. И таких, по статистике, около 70%. А эту потребность администрация тюрьмы не в силах удовлетворить.

Есть в тюрьмах и те, – продолжает Сергей, – кто учится заочно. В Гривской тюрьме один заключенный сейчас учится в Московском заочном библейском институте. Именно я приношу в зону материалы, выношу их, организовываю переписку.

– Вы считаете, что создание службы капелланов – своевременное решение?

– Может, оно уже и опоздало. Потому что, если человек уже попал в тюрьму, он обычно духовно необразован. Есть у нас в Латвии примеры, когда бывшие заключенные – опасные в прошлом для общества люди – стали христианами после общения с капелланами, с верующими людьми. Интересно бы подсчитать, во сколько обходится государству неисправимый преступник. Поэтому работа капеллана выгодна для государства, думаю, что даже очень выгодна.

– Многих таких исправившихся Вы знаете?

– Я не веду подсчет, хотя, может быть, нужно было бы. Когда я вижу человека, посещающего капеллу и получившего духовную свободу, то есть гарантия, если не на 100, то на 99 процентов, что он больше никогда не вернется в тюрьму. Потому что, когда с таким беседуешь, сразу заметно, что в нем происходят явные изменения – он уже не пьет чефир, не курит, в нем нет обиды и злобы, речь его не засорена блатным жаргоном и матом. Видишь открытую душу. Ясно, что этот человек хочет жить по-другому. Он освободился духовно уже в тюрьме. И если он уже здесь свободен, то и когда он выйдет на свободу (волю), он начинает работать и старается вернуть то, что потерял, но уже честным путем. Он молится, ищет связи не с преступным миром, а с верующими, ищет церковь. С некоторыми я, правда, потерял связь, с некоторыми встречаюсь.

– Как на практике заключенные могут воспользоваться правом на свободу совести?

– Если заключенный хочет поговорить со священником, он пишет заявление. Администрация подписывает его, и я иду в церковь и приглашаю священника той или иной конфессии. Пригласить, провести в тюрьму, обеспечить их общение – это моя работа. Работа капеллана очень объемна, потому что капеллан – это организатор духовной работы. Заключенный имеет право на встречу с любым священнослужителем, которому он доверяет.

– Работаете каждый день?

– Да, пять дней в неделю. График работы составляю так, чтобы охватить всех заключенных тюрьмы. Также в обязанности капеллана входит работа с администрацией. В соответствии с 15-м пунктом Правил Кабинета Министров, он ведет духовную работу не только с заключенными, осужденными, но и с персоналом тюрьмы. Это тоже необходимо.

– Работа капеллана сродни работе психолога?

– Психолог в тюрьме есть, и это тоже нововведение в тюрьмах Латвии. Психологи, на мой взгляд, как бы замеряют температуру, ставят диагноз. Они примерно могут сказать, что с человеком происходит, но они не могут проникнуть в дух человека. Это подвластно только Богу. Недаром в Библии написано: «Слово Божие живо, и действенно, и острее всякого меча обоюдоострого: оно проникает до разделения души и духа, суставов и мозгов и судит помышления и намерения сердечные». То есть в дух человека может проникнуть только Слово Божие посредством Святого Духа. Здесь уже необходимо участие священника, что очень ответственно.

– Вы много лет связаны с тюрьмой. Нужны ли они?

– Тюрьмы в любом государстве будут, пока будут нарушители закона. Борьба со злом и наказание за преступление – это признак цивилизации. Однако такое количество тюрем в нашей стране явно свидетельствует о том, что у нас больное общество. Меньше тюрем будет только тогда, когда в сердце человека, в семью, в общество придет Евангелие. Но не просто как книга, которая занимает место на полке, а как жизнь, чтобы человек жил Словом Божиим. Только тогда приходит исцеление и благословение.

– Вы встречаетесь с капелланами других тюрем. Есть ли у вас общие проблемы?

– Раньше проблемой было просто зайти в тюрьму, получить на это разрешение. Капеллан должен знать законы, по которым живет тюрьма, – писаные и неписаные. Не случайно на курсах для капелланов проводили учебные семинары, на которых нас обучали, как работать внутри тюрьмы. Я-то раньше работал в МВД и немного знаю эту систему, другие с ней не знакомы, они не знают всех опасностей и сложностей этой работы.

В тюрьме капеллан находится как бы между двумя жерновами: администрацией и заключенными. Последние думают, что ты работаешь на администрацию, а администрация, в свою очередь, – на другую сторону.

Все знают, что в машине между двумя трущимися частями для нормальной работы нужно масло. Так мы, капелланы, действуем, как такое масло. Я это давление чувствую иногда с двух сторон, но у меня есть надежда на Бога: Он даёт мне безопасность и защиту.

Бывает, придет в тюрьму священник, а ему говорят: «Чему ты можешь нас научить? Ты же святой. А попробуй-ка войди в нашу шкуру!» Для таких нужно другое свидетельство – от того, кто был преступником и сам сидел. Особенно впечатляет обращение авторитетов.

Сергей Русалеев работает не только тюремным капелланом. Он пресвитер, пастор церкви ХВЕ «Откровение» в Даугавпилсе.

– Латгалия традиционно считается самым отсталым краем Латвии. Как здесь живется многодетной семье?

– Я думаю, что мы счастливые люди. Может, у нас нет таких вещей, какие есть у людей состоятельных. Но у нас в семье мир, взаимопонимание и согласие. Хлеб на нашем столе есть ежедневно, мы одеты и обуты. У нас есть дом, телефон, электричество, водопровод, автономное отопление, даже компьютер и автомобиль. Бог все устраивает. Дети разводят кроликов. У нас есть огород: есть возможность работать своими руками.

Гордума четыре года назад выделила нам 6-комнатный дом. Это был ответ на молитву об улучшении жилищных условий, жили мы до этого в 3-комнатной квартире. Вызвали меня как-то в мэрию, и высокий чиновник спросил, показывая пальцем в небо: «Вам Бог помогает?» Говорю: «Конечно». Тогда он протянул мне ключи от дома со словами: «И мы хотим помочь вам». Теперь дом этот служит и молитвенным домом – церковь небольшая, мы вмещаемся. И за аренду не надо платить. После воскресного богослужения дети уходят на второй этаж, у них там детское собрание. Бог все усмотрел: ведь мы молились и о Доме молитвы.

– А не страшно было, когда Вы решили иметь много детей?

– Когда мы жили без Бога, вопрос о том, чтобы иметь много детей, даже не стоял. Мы поженились в марте 1983-го года. В 1985-м стали христианами, и тогда же жена перед крещением приняла решение: сколько детей Бог даст, столько я согласна принять.

У Бога Свои планы. А страха перед тем, чтобы иметь много детей, не было. У моего дяди было 12 детей, у епископа нашего тоже 12, еще у одной знакомой семьи – 16. Я видел, что многодетные христианские семьи живут, не обижаясь на жизнь. И родители, и дети счастливы.

Шли годы, и я стал замечать, что у Бога есть планы для каждого ребенка. И Господь даёт необходимое для детей.

То, что каждому христианину нужно постоянно делать выбор, подтвердилось и в разговоре со старшей дочерью Русалеевых Светланой, которая вызвалась меня проводить. Она заканчивает музыкальный колледж по классу вокала, и преподаватели в один голос прочат ей карьеру оперной певицы. Для этого ей нужно поступить в консерваторию и уехать из родного города в столицу. «Я долго думала, молилась, советовалась с родителями. Нет, не нужна мне консерватория и мирская слава. Я здесь нужна, в Даугавпилсе. Кто же будет играть на служениях, если я уеду? Поступлю в Даугавпилсский университет, стану педагогом. Я хочу служить Богу», – сказала Светлана.

Она же рассказала, что одного из братьев недавно вызывали в военкомат – ставили на учет будущего призывника. Он сразу же заявил, что присягу принимать не будет и оружие в руки не возьмет. «Что, пацифист?» – усмехнулся офицер. «Нет, христианин.» В Латвии теперь за религиозные убеждения гонений нет, однако обычная военная служба продолжается 1 год, а альтернативная – 2 года. Поэтому решение потерять лишний год молодой жизни тоже чего-то стоит.

Помню, несколько лет назад, только познакомившись с семьей Русалеевых, я спросила Сергея, уверен ли он, что его дети тоже станут верующими. Он ответил мне словами из Писания: «Наставь юношу при начале пути его – он не уклонится от него, когда и состарится»...

Ирина Антонова, Дни для Бога

Обсуждение статьи

Ваш комментарий

Уведомлять об ответах Отправить комментарий