Глава греко-католиков Блаженнейший Святослав: Я - против революций

Под Киев, в Княжичи едем мы с отцом пресс-секретарем УГКЦ Игорь Яцив - к резиденции главы Украинской греко-католической церкви.

Ранее приходилось бывать здесь во время интервью с Блаженнейшим Любомиром Гузаром. Гузар и по настоящее время живет в Княжичах, но все же хозяин изменился. Впрочем, этот двухэтажный дом - не поместье отдельного лица, а, скорее, штаб-квартира, где на совещание к главе церкви приезжают святые отцы, где принимаются решения и общаются с прессой.

Так, при Гузар, так есть и по настоящее время.

Блаженнейший Святослав (Шевчук) уже ждет нашего приезда в холле. Мысленно перебираю все, что писали о нем медиа с момента его интронизации, которая состоялась 27 марта. Молодой - ему всего 41 год, происходит из скромной галицкой семьи, его отец - радиоинженер, мать - учительница музыкальной школы, эрудит, чуть ли не полиглот.

Знает европейские языки, учился за границей, до избрания главой церкви был епархиальным епископом в Буэнос-Айресе. “Продвинутый”, ибо имеет уже свою довольно посещаемость фан-страничку на Фейсбуке, с родителями часто общается по скайпу.

“Молодой отец” достаточно коммуникабельный, отвечает на вопросы охотно, но при этом оставляет ощущение излишней академичности. Утонченной простоты, тонкой самоиронии, непревзойденной открытости Любомира Гузара, в котором каждая фраза была готовым афоризмом, Шевчуку еще хватает.

- Блаженнейший, последняя ваше заявление, сделанное 24 июня в Львове, есть несколько непонятной. Вы сказали, что готовы содействовать встрече между Папой Римским Бенедиктом ХVI и русским патриархом Кириллом. Какая из этих сторон обращалась к вам через посредство?

- Вопрос журналиста, на которое я отвечал, звучало так: “или вы готовы посодействовать?” .. И я сказал, что, в принципе, да. Со стороны Московского патриархата не поступало никаких заявлений или просьб о нашем посредничестве. Со стороны Апостольской столицы также не было никаких просьб, хотя Святейший Отец всегда интересуется, как мы в Украине строим наши отношения с Московским патриархатом.

Для нас это также очень важно, потому что в прошлом нас не всегда рассматривали как партнеров. И когда речь шла о наших отношениях, Московский патриархат говорил об этом скорее с Ватиканом, чем с нами. Хотя со своей стороны мы всегда подчеркивали, что готовы к диалогу, что любую проблему можно решить в двустороннем порядке. Более того, если есть необходимость в посредничестве между Московским патриархатом и Апостольской столицей, то мы готовы принимать в этом участие.

До сих пор со стороны Москвы раздаются лишь заявления о том, что для встречи Папы и патриарха существует препятствие, и этой препятствием является Украинская греко-католическая церковь. Потому нами, мол, были захвачены православные епархии в Западной Украине (речь о событиях начала 90-х, когда УГКЦ выходила из подполья - Авт. ). И это, якобы, и является основной причиной того, почему такие встречи ни в прошлом, ни сейчас не происходят.

И в этом вопросе я также готов к открытой дискуссии. Ибо, говоря о наших храмы в Западной Украине, следует ссылаться на историческую правду, на факты. Можем сравнить, сколько существовало православных храмов до 1946 года, до ликвидации нашей церкви, и сколько их существует в западной Украине сейчас. А сейчас их количество намного больше.

- Теперь когда у Московского патриархата возникают претензии к греко-католикам, они не идут к вам, а бегут жаловаться в Ватикан?

- Обычно - да. Хотя мы всегда были готовы к тому, чтобы решить все вопросы в двустороннем порядке.

- Так вот и повод: патриарх Кирилл в энный раз приезжает в Украину. У вас с ним запланирована встреча?

- Какой запланированной встречи нет. Я неоднократно говорил, что готов к такой встрече, тем более если патриарх Кирилл приезжает в Украину, но со стороны Московского патриархата заинтересованность в этом пока не было.

- А вы действительно думаете, что если бы такая встреча состоялась, то из Почаевской лавры исчезло бы предостережение о том, что УПЦ МП запрещает молиться за самоубийц, чародеев и “еретиков”, то есть (в последнем пункте) по греко-католиков?

- Я думаю, что диалог между нами возможен. Более того, он уже ведется. Ведется между православными церквами и католической церковью, так как работает так называемая “православно-католическая смешанная богословская группа”, и в той группе есть представитель нашей церкви. То есть на таком высоком международном уровне разговор ведется. И здесь важно, чтобы она не прервалась, а наоборот - перешла в новую стадию.

Очень важно встречаться и диалогуваты, ибо в таком случае можно снять немалое напряжение. Встреча между мной и патриархом Кириллом могла бы быть фактом взаимного признания. То есть мы существуем, и, общаясь между собой, считаем друг друга за достойного собеседника. Возможно, после десяти или пятидесяти встречи предубеждения исчезнут.

- Не знаю, как насчет “высокого международного уровня”, а на уровне, так сказать, “бытовом”, между Киевским и Московским патриархатом идет перманентная и очень живая драка чуть ли не за каждый храм. В частных разговорах представители УПЦ МП в духе истинного христианского милосердия возлагают надежду на скорую смерть Филарета, которая, мол, решит конфликт в их пользу, потому харизматичного и способного к борьбе преемника у Филарета нет. Так что православным церквям дал бы Бог между собой разобраться ...

- Я не берусь комментировать такую ??ситуацию, но вы сами лишний раз подчеркнули, что если нет встреч, тогда возникают конфликты. А когда есть встречи, есть и разговор, и понимание. Я думаю, что христиане должны давать пример взаимной любви и уважения. А если этого нет, то каким образом можно говорить об общественном мир в целом в Украине?

- Одним словом, мы с вами, похоже, сейчас обсуждаем одну из любимых идей Виктора Ющенко. Только в его дискурсе это звучало как “единая поместная церковь”, а вы предпочитаете говорить о “церкви Владимирова крещения”. Гипотетическая союз греко-католиков, православных и автокефалий - вы считаете такое единение возможным и желательным?

- Я не использую ни одной новой терминологии. Единая поместная церковь в Украине существовала. И то, что сейчас происходит вокруг Десятинной церкви, напоминает о временах, когда христианство в Украине не было конфессионально разделенным. Таким образом, мы имеем общие корни. И это общих может быть для нас очень животворным, если его в себя найдет каждый из ветвей той древней киевской церкви.

Думаю, что единая поместная церковь является для нас не просто нашим желанием. То есть определенный приказ Христа. Разобщения христиан, конфликты между нами есть наибольшим препятствием для произнесения слова Евангелия, ибо если церквей - много, то которая же из них истинна? Выполняя завет Христа, мы должны стремиться к единению, к восстановлению нашей церкви. Другой вопрос - в какой форме?

Одна из форм такого объединения - совместное сотрудничество. Сочетание не в единой структуре, а в единой акции, деятельности. Надо сначала ставить перед собой задачи, реальные для осуществления. Если те церкви, которые считают себя наследницами Владимирова крещения, наберутся решимости, чтобы совместно, на разных уровнях, проводить богословские научные конференции, а следовательно - свидетельствовать о Киеве как о мощном центр христианства во всем мире - это будут серьезные основания в восстановлении единой поместной церкви .

- А как вы в таком случае видите отношения УГКЦ с римо-католиками?

- Когда мы говорим о наших отношениях с римо-католиками, то здесь надо иметь в виду, что мы с ними на сегодня является фактически единственной церковью, потому что есть в общении. Мы с ними вместе можем служить литургию и причащаться святых таин, а это является наивысшим знаком единства Христовой церкви.

Очевидно, что между римско-католической и греко-католической церковью отношения складывались по-разному. Но между УГКЦ и польским епископатом официально состоялся акт примирения. (Считается, что объединение православной и католической церквей в 1596 году, известен как “Брестская уния”, было актом насильственным и выгодным польским князьям, которые надеялись, что украинские, став униатами, со временем превратятся в “полноценных” католиков - Авт. ). И сегодня мы очень хорошо сотрудничаем на разных уровнях.

Таким образом, единство в структуре существует уже сегодня. А что касается единства в действии, то мы имеем много общих дел. Например, каждый год происходит совместная встреча римо-католических епископов и нашего Синода. Каждый год у нас общие духовные упражнения, которые называются реколлекции. И если бы мы могли предложить нашим православным братьям ту модель сотрудничества, которую мы имеем с римо-католической церковью, это был бы очень интересный пример.

- Я не зря спросила о римо-католиков. Блаженнейший Любомир, по моему мнению, отстаивал позиции большей независимости от Ватикана, то есть хотел сделал Украинскую греко-католическую церковь еще более украинской. Какой будет ваша политика в этом плане?

- В принципе, я не думаю, что моя - как вы говорите - “политика” будет существенным образом отличаться от тех дел, которые делал Блаженнейший Любомир. Здесь речь не идет о большей или меньшей независимость, потому что это политическое понятие, и в церковном контексте оно не всегда является корректным. На сегодня наша церковь развивает, развивает свои структуры в Украине. Вы знаете, что в советское время она была лишена возможности это делать.

А за последние 20 лет церковь прошла разные этапы церковного строительства, и очевидно, что строительство делало ее каждый раз более украинской. И наши верующие, проживающие в других государствах, каждый раз четко осознавали, что центр их церкви находится в Украине. И когда мы говорим о Апостольский престол, речь не идет о подчинении или зависимости, речь идет о единстве.

Мы понимаем себя как церковь, которая находится в общении, в единстве со всей католической церковью. Но развиваемся мы и розбудовуемося в Украине, и для всех нас это очень важный процесс, потому что и наша церковь все глубже познает свое киевские корни, открывает свою восточнославянскую идентичность.

- И все же вами руководит Папа. В начале нашего разговора вы сами сказали, что Московский патриархат рассматривает понтифика в качестве рефери, а это значит, что из Рима в Киев идут указания, распоряжения и т.п.. Политика неотделима от церкви, и так продолжается уже более двадцати веков. Так как вы будете выстраивать отношения с Ватиканом?

- Должен вас немного разочаровать: со стороны Ватикана никаких указаний не поступает. Это не способ существования католической церкви. Мы часто находимся в плену политических стереотипов, относящихся к евразийского пространства. Мы хорошо знаем, что такое командно-административная система. Но слава Богу, Апостольская столица такие методы не использует.

Когда мы строим нашу церковь, мы должны учитывать не только на ее внутренний, но и на международное измерение. А также и на экуменическое измерение (экуменизм - движение за объединение христианских церквей - Авт. ), то есть на развитие отношений с другими потомками Владимирова крещения. Относительно международного измерения, то христианство не является религией обособленности, это всегда - единство, ибо Христос установил единую церковь, одну для многих народов.

И киевское христианство является тем важным центром, который так или иначе входит в поле зрения других мощных центров христианства - то есть Рим, то Константинополь, то Москва. Итак, самый наш развитие приобретает международный измерения, и мы этого не боимся, и не считаем, что это есть нечто злое.

- Вы говорили, что будете строить патриархат. Блаженнейший Любомир в 2005-м, вскоре после того, как в Киеве начали возводить Патриарший собор, а УГКЦ оказалась, таким образом, “по ту сторону Збручу и Днепра”, говорил - цитирую дословно - “мы возвращаемся, потому что мы здесь были и раньше . А патриархат - то несколько иная вещь. Ее еще надо лучше отработать и немного подождать “. С тех пор прошло шесть лет. Итак, время пришло?

- Здесь я бы так же хотел показать несколько измерений понятия “патриархат”. Очень часто, когда говорят о патриархат, подразумевают определенный титул, определенное название. Для меня это не титул, не еще одна “нашивка” на погонах. Патриархат - это структура церкви и способ ее существования. Поэтому если говорить о патриархат во времена Блаженнейшего Любомира, то он его не требовал, а строил. И сейчас речь идет не о вымогательстве внешнего титула, а о внутренней перестройке.

Первым о патриархат заговорил патриарх Иосиф Слепой, и было это в контексте Второго Ватиканского Собора. Известно, что такое достоинство (слово “достоинство” Шевчук использует в данном случае как определение статуса церкви - Авт. ) оказывали Вселенские соборы, и в случае с патриархом Иосифом то был уникальный момент - когда он как глава преследуемой церкви стал посреди всемирного форума и заявил , что такая церковь существует, она живет и, более того, в своем развитии стремится к патриархату.

( С приходом советской власти на западную Украину УГКЦ была уничтожена, а ее иерархи - арестованы. За год до арестов, в 1944-м, умер выдающийся глава УГКЦ Андрей Шептицкий. После него у руля церкви стал Иосиф Слепой, который провел в заключении почти два десятилетия. Между тем УГКЦ перешла на подпольное способ существования. В 1958 году Папа издал энциклику, которой объявил ликвидацию УГКЦ незаконной. После освобождения из тюрьмы Иосиф Слепой выехал за границу, где и продолжал бороться за признание УГКЦ - это то, о чем в интервью “УП” рассказывает Шевчук. Иосифа Слепого сменил Мирослав Любачивский - при нем греко-католики обратились к Михаилу Горбачеву и Иоанна Павла II с заявлением о выходе церкви из подполья. В 1989 году СССР официально признал деятельность УГКЦ легальной - Авт. )

Что касается Блаженнейшего Любомира, то он, я бы сказал, покорно и молчаливо, но очень методично строил патриархат. Где-то в 90-х годах УГКЦ начала восстанавливать свои структуры на уровне приходов - как раз в то время и началась дискуссия с православными церквами относительно принадлежности храмов. В конце 90-х начался второй уровень строительства.

Здесь надо заметить, что до войны УГКЦ имела только три епархии: Перемышльскую, Львовскую и Ивано-Франковске. После передела границы Перемышльская епархия осталась на той территории, которая отошла Польше. Иными словами, довоенные структуры уже не отвечали современным реалиям. Необходимо было создавать новые епархии. Это был еще один шаг строительства патриархата.

На третьем этапе, т.е. в начале 2000-х, когда я был секретарем Блаженнейшего Любомира, мы уже имели епархии, но чувствовали необходимость также иметь и мижепархиальни структуры, которые могли бы объединить в единое целое епархии в Украине и за рубежом. И я тогда, как руководитель патриаршей курии, был ответственным за развитие таких структур.

Это была идея патриарха Иосифа, который считал, что нужно, чтобы наши епархии во всем мире не ассимилировались, а сохранили свою тождественность, будучи составными единой украинской структуры. Я, будучи епископом в Аргентине, почувствовал всю необходимость таких структур - наша епархии в Аргентине требовала живой связи с церковью в Украине. И если каждый украинским и верный нашей церкви, где бы он ни жил, почувствует, что церковь имеет реальные возможности предоставить ему пастырское попечение, это как раз и будет патриархат в действии.

- По поводу украинские и их потребностей. Вы наметили 10 приоритетов развития церкви, среди которых - “инкультуризация”, “катехизация”, то есть распространение и переводы разных языках Святого письма. Скажите, неужели этой бедной несчастной стране не все равно, на сколько языков мира переведена литургия? Какое это имеет значение, когда она вымирает, когда каждому третьему жителю зарплаты хватает только на продукты питания, и лишь крошечный процент населения относит себя к среднему классу? Извините за прямой вопрос: при выбудете этих приоритетов или не сказалось то, что вы некоторое время своей жизни провели за границей?

- Хочу вас успокоить. Во-первых, когда мы нарабатывали эти десять приоритетов, речь еще даже не шла о том, что Блаженнейший Любомир сложит с себя полномочия. То есть это не приоритеты одного лица или одного главы церкви. Во-вторых, обсуждая такую ??программу, мы пытались увидеть, какой будет наша церковь, и не только в Украине. В-третьих, эти приоритеты суммируются в одной точке, а именно: в живой и деятельной прихода.

Целью каждого из десяти приоритетов является конкретный человек. Когда мы говорим о инкультуризацию, то речь идет о том, что мы должны служить конкретному человеку в соответствии с ее потребностями, ее интересы и характер понимания. Инкультуризация в церковном измерении не является научный предмет, это пастырская действие, направлена ??к определенному лицу.

Если же говорить об уровне жизни людей, то в Латинской Америке, где я был пастырем, много людей живет за чертой бедности. Будучи там, я мог видеть и лучше понимать этих людей. И скажу вам честно: такого уровня бедности, как там, в Украине нет. Все познается в сравнении. Как церковь, мы осознаем свою роль в социальном служении таким людям.

Но это социальное служение состоит не в том, чтобы распределить между ними социальные блага, а в том, чтобы помочь им достойно проживать свою жизнь. Как, например, аргентинский епископат борется с бедностью? Там есть интересный лозунг: “Помочь человеку помочь себе самой”. То есть речь идет о человеческом развитии. Чтобы такую ??помощь оказать, надо говорить к человеку согласно его обстоятельств - это и есть инкультуризация.

Что же касается катехизации, то здесь имеется в виду совсем не то, что мы собираемся учить кого определенных молитв или вечных истин. Социальная доктрина церкви являются составной частью ее катехизации. Мы недавно издали катехизис УГКЦ “Христос - наша Пасха”, и там в нравственной части (той, за которую я был ответственным) содержатся основные элементы учения церкви о государства, общества, труда, справедливой заработной платы и тому подобное. Это как раз тот вид социального служения, который церковь может оказать.

Так что все наши приоритеты направлены к одному: служить конкретному человеку, помочь ему реализовать себя в том обществе, в тех обстоятельствах, в которых она живет (это - инкультуризация), а с другой - внести свой вклад в строительство справедливого общества.

- Еще раз вас процитирую: “Я собираюсь сделать церковь более открытой, доступной и понятной”. Это как?

- Очень просто. Еще будучи преподавателем богословия, я интересовался тем, какая часть, какие элементы вероучения церкви на сегодня непонятны для современного человека? Если мы проанализируем различные этапы человеческой истории, то увидим, что в течение них была разная чувствительность человека к истинам, которые проповедует церковь.

И, задумавшись над этим, я понял, что есть много моментов, которые сегодня просто отпугивает. Ибо если кто слышит слово “церковь”, то сразу попадает в плен различных стереотипов, сложившихся прошлым. И если говорят о церковное учение, то многие думают, что это априори ненаучное учение. Помню, сколько я старался о том, чтобы богословие было признано в Украине наукой. Я сталкивался с очень уважаемыми учеными, которые считали, что богословие - это предрассудки, “религиозние предрассудки”.

То есть есть много элементов вероучения, которые на сегодня являются трудными для восприятия. Смотрите, говорят о “ауру”, а не понимают, что означает божественная благодать. Многие понятия языческого происхождения заступают христианские постулаты. И для того, чтобы мы могло совершенстве, профессионально выполнять свое служение, нужно, чтобы церковь была открытой, чтобы ее не боялись, чтобы она говорила людям на понятном им языке и отвечала на вопросы, которые их беспокоят.

- Ловлю вас на слове. С Блаженнейшим Любомиром мы не раз говорили о вещах, которые могли бы объяснить, что современная церковь готова к определенной модернизации, к тому, чтобы стать более адекватной вызовам времени. “Прошли” в разговорах аборты, гомосексуализм, эвтаназию и т.д.. И из этих бесед становилось ясным, что к большей толерантности церковь пока не готова. По крайней мере, украинская греко-католическая ... Тогда как более года назад польский католический священник Ксаверий Кнотц издал книгу “Секс, которого не знаем”, которая при всей своей умеренности и невинности имела эффект разорвавшейся бомбы. Хотя Кнотц написал всего лишь о том, что секс между супругами существует не только для продолжения рода, что оральные ласки тоже имеют право на существование - очевидно, это первый существенный подрыв традиционных христианских доктрин. Вы читали эту книгу? Посоветуете ее своей пастве?

- Отвечу вам так. Церковь осовременивается и модернизируется в своем образе служения, в методе объяснения тех или иных вечных истин. Но церковь не модернизируется в смысле изменения или подмены своего вероучения. Когда речь идет об этике статевости и супружеской жизни, то позиция церкви состоит в том, чтобы вероучение было в определенной степени развито (и, возможно, уточненное) в связи с сексуальной революцией конца 60-х годов, которая имела колоссальные последствия для современного общества .

В чем же заключается такая модернизация? Здесь является ярким примером фигура блаженного Папы Иоанна Павла II. Он обладал колоссальной способностью объяснять современному человеку элементы вероучения таким образом, чтобы это было доступно, привлекательно и понятно, и чтобы современный человек прониклась теми ценностями и ими жила.

Когда речь идет о книге Кнотца, то она очень неоднозначна. В ней есть определенные моменты, которые якобы подражают то, о чем говорил Папа Иоанн Павел II. Кстати, будучи кардиналом Кракова и преподавателем Люблинского университета, Папа написал очень интересную книгу, которая называлась “Любовь и ответственность”. Там, размышляя над статевистю, он пишет, что это не является только секс в нашем понимании, что это - в первую очередь - межличностные отношения.

И когда католическая церковь говорит о сексуальной интеграции, то она подразумевает то, что статевисть человека как один из важных элементов ее бытие нужно ставить в контекст всей личности. Нельзя любить только одну часть человека, одну часть ее тела, надо любить всю личность, которая с помощью телесности присутствует в видимый, материальный образ. Вот есть учение Папы Иоанна Павла II.

То есть на сегодня католическая церковь (и я в том числе) являются наследниками традиционной христианской этики. Поэтому мы никогда не изменим своего отрицательного отношения к гомосексуализму как такового, поскольку это выродившийся образ половой жизни, который абсолютно противоречит Божьему замыслу о человеке, и тот, кто живет именно так, никогда не откроет истинного смысла статевости.

То же касается и абортов, хотя эта тематика и не затрагивает напрямую статевости. Это проблема защиты достоинства человеческой жизни в его начале, тогда как эвтаназия - проблема защиты достоинства человеческой жизни при его конце. А если говорить о “модернизм” церкви в целом, то в церковном лексиконе это слово имеет отрицательное значение, поскольку в свое время папами были осуждены ереси модернизма.

Поэтому когда мы подчеркиваем, что хотим, чтобы церковь была открытой и доступной, то пользуемся термином “осовременивание” - его приняли отцы Второго Ватиканского собора, имея в виду то, что церковь необходимо привести к потребностям сегодняшнего дня. Ибо мы не можем судить о потребностях современного человека категориями прошлого века.

А относительно книги Кнотца ... Нет, я бы так легко не рекомендовал ее своей пастве к прочтению ( смеется ).

- От революции сексуальной к обычной. Перефразируя строку из советской песни, спрошу так: “если завтра Майдан”, на чью сторону вы стали бы в конфликте власти и народа? Как вы вообще планируете строить отношения с украинскими политиками?

- Это очень гипотетический вопрос. Я не знаю ... Для того, чтобы делать выводы или давать оценку тем или иным событиям, надо их глубоко анализировать. Я лично против революций, ибо революция показывает, что в обществе является неизбежной стычка, а я скорее выступаю за эволюционный способ развития отношений. И вопрос насильственной смены власти - то есть вопрос екстрему, крайностей ... Фома Аквинский предусматривал право народа сместить несправедливого тирана, но для этого необходимы определенные моральные условия, поэтому здесь не все так однозначно.

И, имея в виду украинское общество, мне бы очень не хотелось, чтобы мы говорили о революции. Хотелось бы, чтобы наша Украина развивалась гармонично, а не переходила от одной схватки в другую. На сегодня все церкви в Украине, все конфессии призывают к общественному миру и спокойствию. Это также интересный момент осовременивание церкви, потому что когда в Средневековье существовало понятие “справедливой” и “несправедливой” войны, но на сегодня “справедливых” войн не существует, как не может существовать и “справедливого” насилия. Поэтому современная церковь учит миру, и, в частности, мира общественном.

- Но разве Христос не учил тому, что надо быть либо горячим, либо холодным, только не теплым? Есть моменты, когда от выбора в пользу тех или тех отнюдь не отвертеться. Напомню вам события 2001 года и акцию “Украина без Кучмы”. Тогда от глав украинских церквей, как и от тогдашнего спикера Плюща и премьера Ющенко, ожидалось, что они осудят антикучмистов. И все - все! - За одним-единственным исключением - предстоятели церквей сделали это. А исключением был ваш предшественник Любомир Гузар. И Кучма ему этого не простил, как видно из контекста его книги “После Майдана” ... Вполне вероятно, что вы окажетесь в такой же ситуации. Но вы говорите, что не знаете, как поступите в таком случае?

- Все может быть. Я еще не знаю, какими будут обстоятельства. С одной стороны, наша церковь всегда старалась сохранить независимость и беспристрастность в отношении каждой политической партии, чтобы иметь свободу говорить правду, когда этого потребует тот или иной политический момент. И то, о чем вы говорите, как раз является примером хранения такой свободы, которую использовал Блаженнейший Любомир.

- Или тяжело вам быть главой церкви, когда все постоянно (и я в течение нашего разговора) сравнивают вас с Блаженнейшим Любомиром?

- Я не чувствую в этом никакого дискомфорта. Я глубоко убежден в том, что тот период, когда Блаженнейший Любомир возглавлял церковь, был беспрецедентным в ее развитии. А я чувствую себя, я бы сказал, учеником Блаженнейшего Любомира, потому что я с ним некоторое время сотрудничал, и, имея такую ??возможность, ты невольно формуешся под примером подобного человека. Я был бы очень доволен, если бы лет через пять или десять кто сказал бы, что я имею определенные черты или стиль Блаженнейшего Любомира.

Но главное то, что Блаженнейший Любомир - со мной. Я имею уникальный дар, которого не имел ни один другой глава нашей церкви, включая и самого Любомира - это то, что мой предшественник находится со мной.

Или мне просто? Нет, мне непросто. Но именно присутствие Блаженнейшего Любомира является для меня надеждой, поддержкой и часто - утешением. Таким образом, я совершенно спокойно воспринимаю то, что меня сравнивают и будут еще сравнивать с Блаженнейшим Любомиром. Кстати, то же говорит и Папа Бенедикт XVI - его также сравнивают с блаженным Папой Иоанном Павлом II.

- Вы с 2002 по 2005-ый год работали личным секретарем Блаженнейшего Любомира. Он сам вас выбрал ли стечение обстоятельств?

- Это он меня позвал. Я в то время был вице-ректором Львовской духовной семинарии, а также - заведовал кафедрой богословия в УКУ (Украинском католическом университете - Авт. ). Чего он позвал именно меня, я не знаю, но инициатива исходила именно от него.

- Как вы вообще пришли к решению стать священником? Имел здесь место влияние семьи, которая, судя по интервью ваших родителей прессе, всегда была “високорелигийною” и посещала службу в подпольной (на тот момент) церкви, или свою роль сыграли другие обстоятельства? Ваш образовательно-профессиональный путь начинался тривиально: школа, медицинское училище, даже служба в армии имела место ... И вдруг - подпольная семинария. Почему?

- Я бы сказал, что если говорить о семье или в целом о нашем тогдашнем галицкое общество, то этот фактор скорее поспособствовал. Но решающим моментом стала встреча с одним лицом. Поэтому я так много сегодня говорю о встрече ...

- С Любомиром Гузаром?

- Нет. Это был отец Михаил Косыло священник подпольной церкви, на сегодня он уже умер. В свое время он два срока отсидел в тюрьме за священническую деятельность, а следовательно - назначен ректором подпольной семинарии. Сила этого лица, сила встречи с таким лицом и стала последним толчком ... В хаосе этого мира ты вдруг встречаешь человека и понимаешь, что именно она является носителем истины и именно через нее присутствует Господь Бог между нами ...

- Достаточно юным, двадцатилетним, вы в начале 1990-х едете учиться в Аргентину, а затем - в Италию. Вам кто-то подсказал такой путь, кто помогал обустроиться на обучение за рубежом?

- Я никогда не хотел изучать за рубежом. Но меня рекомендовали. И я поехал на учебу в Рим согласно направление, которое мне оказал Блаженнейший Мирослав кардинал Любачивский, потому что в то время было много желающих стать священниками, но не было преподавателей, поэтому я и поехал на учебу. Но я никогда не стремился тех титулов, тех задач, которые мне присылал Господь Бог.

Анастасия Лисовская, УП

Обсуждение статьи

Ваш комментарий

Уведомлять об ответах Отправить комментарий