Епископ Эдвард Павловский: Бог не обманывает и не ошибается

- Вы уже почти полгода находитесь во главе Елгавской епархии. Служение епископа – это привилегия или крест?

- Конечно, крест! Но в то же время это не такой крест, под которым епископ стонет. Бог даёт крест, но даёт также силы и радость, чтобы его нести. Не знаю, насколько человек должен быть гордым, чтобы стремиться к служению епископа только ради «высокой шапки».

- Отец Эдуард, настоятель прихода Христа-Царя в Риге, и Елгавский епископ Эдуард Павловскис – это два разных человека? Или два разных призвания?

- Это тот же самый человек. Только обязанности другие. И они предусматривают другое поведение. Бывало такое, что кто-то говорил: «Он гордый стал, не хочет поболтать со мной по телефону». А у меня просто нет времени. Хотя если разговор по делу, то можно всё отложить и поговорить. Есть такое выражение – «Honores mutant mores» («Почести меняют нравы»). Мне кажется, что это не ко мне.

- А как выглядит типичный рабочий день епископа?

- Нельзя сказать, что это как в школе, где занятия расписаны по часам. Но это и переписка с другими епископами, зарубежными организациями, это и планы и заботы насчёт целой епархии. Если настоятель заботится о своём приходе, то епископ – обо всей епархии. Надо выслушать каждого священника, собрать информацию. Каждый день приносит своё. И не будем забывать, что епископ остаётся священником. Ему надо уделять время молитве, служению Божественной литургии, чтению часослова.

- Какие задачи стоят перед епископом? Какие проблемы приходится решать?

- Когда я был простым священником, наблюдал, какие хлопоты есть у епископов. Теперь то же самое почувствовал на себе. Чувствую сострадание к священникам, у которых в чём-то не идут дела. Хочется в некоторых приходах что-то изменить. Но это даётся нелегко. К тому же, я лично не могу охватить всю епархию. А если делать кому-то замечания… Сказать-то легко… Приходится долго думать, как подойти к этому человеку, как сказать, чтобы был результат, и священник не воспринял это как личный выпад. А вообще, я ещё учусь быть епископом.

- Когда-то наступит день, и вы оставите это служение. Какой бы вы хотели видеть епархию после себя?

- Хочу, чтобы было больше священников, и чтобы они были старательными, чтобы заботились о людях, а также о самих церквах. Думаю, эти две вещи идут вместе. Священники, которые действительно стараются для людей, видят и то, что можно в приходе изменить. А если в храме дверь не запирается, и через щель снегом веет, то трудно сказать, что такой пастырь – очень святой и много трудится для людей.

- Не секрет, что в Европе наблюдается кризис призваний в священники. Люди часто жалуются, что священников не хватает. Что можем сделать мы, как миряне?

- Миряне и дают священников. Если будут хорошие семьи, которые дома вместе молятся, ведут живую духовную жизнь, они и будут давать священников. Это семьи, которые приучают детей к жертвенности, самоотдаче, а не только потреблению. Хороший священник думает не о том, сколько он будет получать и как получше устроиться, тогда это не реализация призвания. Это бизнес.

Трудно не согласиться с мыслью, что «Бог может и из камней воздвигнуть детей Аврааму». Да, Бог творит чудеса. Он может умножить хлеб моментально, но это происходит иным способом: надо вырастить зерно, сделать муку, выпечь хлеб. Иногда призвания могут быть совсем неожиданные, так бывает. Но в нормальных условиях это зависит от семьи, где существует правильно понятая набожность. Оттуда и выходят священники. Не будем забывать, что и семинария – это не колония для перевоспитания. Семинария для того, чтобы продолжать воспитание, начатое в семье.

- В Латвии кризис. А в Церкви? Как чувствует себя Церковь во время финансовых бурь?

- Церковь – не место бизнеса. Кризис можеть быть в каждом человеке в отдельности. Мы не ожидаем, что наши прихожане сейчас будут раскрывать свои кошельки. Мы ждём, чтобы они молились. Конечно, церковь невозможно содержать без денег. Надо и коммунальные счета оплачивать, и ремонты делать. Но мы ждём от прихожан, что они своё сердце откроют. И там я не вижу этого кризиса. Наоборот, здесь, в Елгаве, я вижу живой приход, жизнь, которая пульсирует.

- А что надо сделать, чтобы и в других приходах духовная жизнь начала пульсировать?

- Возможностей предостаточно, надо просто действовать. Это и «Альфа курс», и «Легион Марии», и всякие молитвенные группы. Когда есть движение среди мирян, то приход оживает. Есть множество людей, которые считают себя католиками, но не имеют никакого контакта с Церковью. И там работы непочатый край.

- В наши дни страшно быть священником?

- Страшно было в сталинские времена. Но и тогда были призвания. Конечно, не страшно. Может, вопрос мог бы звучать – трудно ли быть священником? Если есть призвание, то легко. А если человек теряет призвание – трудно. Хорошему священнику – легко, хорошо, радостно. Плохому – трудно. Если кто-то жалуется, что ему трудно, пусть задумается, хороший ли он священник.

- Не за горами Великий пост и праздник Воскресения Христова. Как вы думаете, способен ли современный человек верить в Воскресение Христа?

- Конечно, а как же иначе? Если не верить в Воскресение Христа, это значит не верить во Христа вообще. Если Он не воскрес, тогда Он не Бог. Тогда Он просто обманщик. К нашей радости, Воскресение – это не только догмат веры, но и исторический факт. Было множество святых и чудотворцев, но они умерли и только ждут воскресения, но Христос воскрес Сам, своей силой. Мы радуемся не только тому, что Христос воскрес, но и тому, что сами воскреснем. Христианина нельзя напугать. Скажи ему – я тебя убью! А он ведь смерти не боится. Мы веруем, что Христос и нас воскресит, что все Его слова – правда. Потому что Бог не может обманывать и ошибаться.

- Бывает так, что мы ходим в церковь, молимся, но радости нету. Что делать?

- Невозможно всегда жить на духовном подъёме. Ведь не скажешь, что Христос, идя на Голгофу, не страдал. Но у Него была надежда, Он знал, почему несёт крест. Верующий человек – радостный и в страданиях. Может быть, сегодня и завтра радости нет, а послезавтра она появится. Иногда мы чувствуем, что Бог к нам приблизился. Но на самом деле, Он всегда близко.

- Кажется, мы часто неправильно воспринимаем пост. Что же значит хорошо поститься?

- Если долго не чистить латунный подсвечник, он станет тусклым или даже позеленеет. Надо его протереть, чтобы опять блестел. Можно сказать, что основная форма поста зависит от выбора конретного человека. Поститься – это не только воздерживаться от каких-то продуктов питания, это значит – посвятить больше времени для молитвы и добрых дел. Поститься – значит «затормозить» своё чувство гнева, неприязни, помочь ближнему, посвятить кому-то время. Надо прислушиваться к Слову Божьему, больше читать Священное Писание, духовную литературу. Для поста нужно не фарисейство, а подлинная вера и набожность. Если человек ходит полуголодный, злой на всех вокруг, то хочется сказать – пойди, покушай, успокойся! Лучше скажи своим детям и жене или мужу что-нибудь приятное, улыбнись!

- Скажите, если бы жизнь можно было начать заново, ваш выбор остался бы неизменным?

- Здесь я вижу скрытый вопрос – не жалею ли я, что стал священником. Нет, не жалею. Как я уже говорил, священство – это нечто прекрасное, надо только правильно его понять и хорошо исполнить. Хотя трудности есть всегда. Например, после проповеди я не чувствую, будто представил Евангелие идеальным способом. Мне всегда кажется, что другой сказал бы лучше. Говорю, как умею. И не сильно переживаю, если что-то не получилось. Думаю о том, что служение – это прекрасно, и жизнь прекрасна. Надо только красиво её прожить. Отдать жизнь Господу, а Он вернёт обратно и наградит радостью. Уже в этой жизни.

Марк Малышев, «Вестник Католической Церкви».