Евангельская проповедь: Божья истина и человеческий фактор

Цель этого доклада, прозвучавшего в ноябре прошлого года на “Форуме-20” (Ирпень, Киевская обл.), – внести лепту в дискуссию, идущую в протестантских кругах постсоветского пространства: кто мы? откуда пришли? куда идем?

Автор доклада – докторант Института журналистики Киевского университета имени Тараса Шевченко, редактор интернет-газеты “Путь” Максим Балаклицкий – ищет библейские и культурно релевантные ответы на эти вопросы.

Вещи, о которых буду говорить, могут кому-то не понравиться и даже смутить. Они и меня смущают. Но зрелость требует способности видеть жизнь в ее наготе.

Прежде всего, нам надо избавиться от ошибочных мнений о миссионерской работе. Самое распространенный взгляд на христианскую миссию — это представление о ней как о программе.

Что характеризует программу?

Программа когда-то начинается, а потом заканчивается, и тогда я могу вернуться к своей обычной жизни, «расслабиться», так сказать. Вспомним знаменитую притчу. Миссионер и пастор отдыхают в домике лесника. Миссионер идет прогуляться и встречает медведя. Убегает от него к избушке, но падает на ступеньках. Медведь спотыкается через него и влетает в дверь. Миссионер захлопывает дверь снаружи и кричит в окошко: «Пастор! Ты с ним поговори, а я пойду за вторым медведем». Библия же говорит о служении как об образе жизни (Рим. 12:1—8). Если я использую свою руку три дня в год, есть ли у меня рука? Если мои уши слышат пять минут в день, не глух ли я?

Каждый из нас подсознательно верит, что настоящей целью церкви является забота обо мне любимом, и потому мы миримся с программами в надежде, что после них церковь займется своей основной задачей — мною. На самом же деле ситуация противоположна: спасая людей В церковь, Бог спасает их через церковь, т.е. усилиями людей церкви (Откр. 12:1—2). Спасенный человек черпает силу у Бога и расходует ее на единоверцев и неверующих. Если я верю, лишь поскольку церковь заботится обо мне, моя вера обречена. Рано или поздно люди предадут меня. И это будет не их вина, а ультиматум от Иисуса: «Дитя! Предайся в Мои руки или уходи».

Программа — это то, что планирую и осуществляю я, а Бог помогает мне. Естественно, что воплощать программу я буду по возможности, когда позволят ресурсы, оставшиеся от моих жизненных целей. Миссия — своего рода христианское хобби, которым занимаются в свободное время, типа рукоделья или спорта. Мысль о том, что служение может корректировать мой повседневный образ жизни (попросту говоря, мешать моим планам) — из арсенала тоталитарных сект, и должна быть решительно отвергнута. На самом же деле Бог велел апостолам навсегда оставить свой бизнес, иногда очень выгодный, как у Петра или Матфея, и бомжевать по пыльным дорогам. От богатого юноши Он действительно ожидал раздачи всего имения. Ни один апостол не дождался осуществления своей программы — восстановления царства Израилю (Деян. 1:6). Савл в Дамаске еще не видит света, не только не крещен, но и на христианском собрании ни разу не был, а Бог говорит: «он есть Мой избранный сосуд, чтобы возвещать имя Мое перед народами и царями и сынами Израилевыми» (Деян.9:15).

Программа приносит легкий или хотя бы быстрый видимый результат. Если таких результатов нет, это развязывает руки: «можно» решить, что у меня нет этого дара, и не делать вообще ничего. И уж, конечно, последствия программы — явно не мое дело: если уж «медведь» и влетел в церковь, то его укрощением должен заниматься кто угодно, только не я.

Давайте осознаем горькую правду: возвращения в 1990-е годы не будет никогда, и мерить нашу сегодняшнюю работу теми стандартами бессмысленно. В 1992 году Джеймс Гилли крестил в Харькове две тысячи человек за раз, из которых большинство осталось в церкви. Эталон? Ничего подобного. В 2001 году Джон Картер привез в Харьков миллион долларов на рекламу и крестил больше тысячи человек. Из пяти организованных из этих людей общин осталась… одна со средней посещаемостью 15—20 человек, и сегодня речь идет о ее слиянии с соседней, которая сама состоит из слитых трех или четырех общин. С 1992 года в Харькове прошло, наверное, с полсотни евангельских программ, и большинство из них не привело к таким большим крещениям. Стоило ли их проводить? Безусловно. В Деяниях апостолов находим ту же картину: три тысячи крещенных в день Пятидесятницы, пять тысяч позже, затем стабильный прирост в течение нескольких лет (Деян.2:47). А что потом? Кризис церкви? Лаодикия? Закрытие двери благодати? Нет, осуществление пророчества Даниила о том, когда проповедь в Иерусалиме должна окончиться (Дан. 9:25—27). И после убийства Стефана началась новая стадия церковной жизни — преследование христиан иудейской элитой с таким результатом: «рассеявшиеся ходили и благовествовали слово» (Деян.8:4). И куда дошли? «До Финикии, и Кипра, и Антиохии» (Деян.11:19). Не до Мерефы или Водолаги. Даже не до Полтавы. Пешком в другую страну за сотни километров. Беженцами.

Нас пытаются уверить, что в 1990-е Церковь была духовнее, а теперь заснула. И да, и нет. В 1990-е было легче побудить людей носить приглашения на евангелизацию. Почему? Были моложе? Нет, на Алексеевке 1991 года молодежи было меньше, чем в сегодняшних десяти общинах Харькова. Были здоровее? Тоже не уверен: у тогдашних адвентистов за плечами была не работа в теплых офисах, а войны, голод, ссылки, тюрьмы, батрачество в колхозах, конвейер, литейные цеха, разгрузка вагонов, стройка на морозе… Были образованнее? Во всей Украине не то, что докторов наук — адвентистов с высшим образованием было, как пальцев на руке. Была эйфория, которая, как известно, неизбежно проходит, любовь к свободе, которую украинцы не знают, кому продать за бумажную, простите, генномодифицированную колбасу, денег поменьше, которые, как известно, мешают что-то делать «за просто так»… Были несравнимо беднее, а молитвенные дома строили быстрее. Лаодикийский период церкви начался не в 2001-м, а в 1844 году, и были в нём и массовые крещения, и падение интереса к вере. Беспрецедентный интерес к религии у многих советских граждан был реакцией на 70-летний железный занавес. Люди перестали читать Маркса, а стали интересоваться Иисусом настолько же, как Белым братством, левитацией, фэн-шуем и зелеными человечками — несерьезно, на мгновение.

Если бы сегодняшние мы посмотрели на адвентизм 1990-х годов, привезенный в Украину американцами, то наверняка решили, что это харизматы: широкая реклама в светских масс-медиа, культ проповедника, эффектные ораторы, сплошные проповеди о Божьей любви, аплодисменты, красиво убранный лучший зал в городе, много хорошей музыки, одни и те же люди на сцене, улыбающиеся пасторы с бейджами у входа, подарки, дармовая литература, розыгрыш заморских магнитофонов, тонны гуманитарки, на момент дележа которой «из ниоткуда» материализовалась определенная категория адвентистов, которая в другие дни в церкви никогда не появлялась, и бесследно исчезла, когда иссяк поток гуманитарки… Своеобразным апогеем была раздача… денег! Зимой, кажется, 1992 года в ДК ХЭМЗ на общем служении было объявлено, что члены церкви, принявшие крещение этим летом, могут подходить на регистрацию, где их фамилию найдут в списке и выдадут определенную (и немалую!) сумму (тогда еще купонов). И выдали! — родители подтвердят. Думаю, харизматы до такого еще не додумались.

А сейчас доброхотно жертвующие американцы, к тому же страдающие от кризиса гораздо больше нас, устраивают такие же чудеса для китайцев и индийцев. За свои кровные. И всё меньше интересуются нами. Но ту же гуманитарку еще можно ввозить. Да только звонить за рубеж, мотаться к границе, оформлять бумаги, нанимать фуры и их растомаживать теперь должен кто-то из нас. Как видим, желающих стало поменьше.

Мы сейчас гораздо больше похожи на Церковь. Тогда — на гуманитарную организацию. Жизнь состоит из будней, и наша обычная жизнь выявляет, кто мы в действительности.

Эта тенденция работает в мировом масштабе: массовые крещения проходят очень недолгое время и только в среде людей, сталкивающихся с евангелием впервые. Если хотите крестить толпы, работайте с ревностными мусульманами. Увидите самые драматичные опыты веры.

Пока будете живы. Вот один опыт: «Родители хотят убить дочь – христианку. Судья постановил, что 17-ти летняя беглянка, которая утверждает, что сбежала из своей семьи мусульман в Огайо, потому что боялась стать жертвой “убийства чести”, временно останется во Флориде. Рифка Бари — новообрaщенная христианка, чьи родители — иммигранты-мусульмане из Шри-Ланки, останется на попечении штата Флорида до, как минимум, следующего слушания этого дела, которое состоится 3 сентября 2009 года. Рифка сбежала во Флориду после того, как ее родители, Мохамед и Эйша Бари, узнали, что она в начале этого года приняла водное крещение.

Родители позвонили в полицию 19 июля и заявили о пропаже дочери. Несколько недель спустя полиция нашла девочку у пастора Блэйка Лоренца. В своем интервью Рифка сказала: “Если бы я осталась в Огайо, я уже была бы мертва. В 150-и поколениях в нашей семье никто не знал Иисуса. Я являюсь первой — представьте, какая это честь, убить меня... если они любят бога больше, чем меня, то обязаны это сделать. Об этом сказано в Коране”. Рифка сказалa, что она вынуждена была скрывать свою Библию “в течение многих лет,” и что она неоднократно “тайком выбиралась”, чтобы сходить на молитвенное собрание. Она упомянула о предыдущих жертвах так называемых “убийств чести”, в которых молодые женщины-мусульманки были убиты для того, чтобы был смыт позор с их семей. “Я борюсь за свою жизнь. Вам этого не понять. — сказала девушка. — Я хочу поклоняться Иисусу свободно. Я не хочу умирать».

Если же миссия – не программа, то что же?

Это Божье чудо (Ис. 51:1—3). Тайна (1Пет.1:12, Еф.3:9). Это общение, где у человека есть право принять весть или отвергнуть, и где его мировоззрение влияет на меня в той же степени, как и мое на него. Где нужно выслушать, не считая чужие слова бредом, даже если очень хочется. Подобрать понятные доводы. Где молчание может быть куда эффективней слов (1Пет.3:1—2). Нужно общение, которое требует времени, терпения и ответственности за ближнего. Елена Уайт пишет, что патриарх Яков был обращен аж в ночь своей борьбы с Богом у потока Иавок. Тогда у него уже было двое жен и шестеро детей. Бог через Даниила работал над обращением Навуходоносора 43 (!) года. Похоже, Божьи темпы не всегда годятся для наших отчетов.

Если так, зависит ли что-то от меня? Главный инструмент миссии — Божья святость, действующая во мне и через меня. Решающим аргументом является не мое знание доктрин и пророчеств (а часто у нас и знаний толком нет), а плоды духа (Гал.5:22—23). Главные методы — молитва о ближних и свидетельство.

Свидетельство — участие в судебном разбирательстве очевидца происшествия. Свидетель не выступает по своей инициативе. Его приглашают и дают слово. Иногда ему нужно только отвечать на вопросы судьи. Бывает, его зовут по нескольку раз, и он снова должен говорить о том же самом. Свидетель рассказывает, что видел и слышал. Потом его отпускают, и дальше суд работает сам. Роль свидетеля - органиченна, но незаменима. Свидетель не защищает и не обвиняет, не выносит приговор и не исполняет его. Но без его слов суд не является легитимным. Фактически, свидетель говорит не о происшествии, а о себе — своем восприятии события. Всё, что от него требуется — быть честным.

Мы свидетели Иисуса Христа (Деян.5:32). Доказательством того, что мы знаем Бога, должна быть наша жизнь (1 Ин. 1:1—3). Ею мы призваны проповедовать круглосуточно. Слова могут навредить, могут быть лишними или под запретом. Святость необходима всегда. Мы уже говорили, что иногда надо лишь отвечать на вопросы, если таковые возникнут. У нас могут спрашивать об одном и том же. Во главе угла должен быть рассказ о Божьем вмешательстве в мою собственную жизнь (Лк.8:39). А почему не суббота или десятина? Потому что у людей может даже не быть понятия о едином Боге. На этом этапе им не до субботы.

Но если ты был одним, а стал другим, это поймет любой — буддист и индуист, язычник и атеист. Любой взрослый понимает, что сам себя человек изменить не может. Далеко не всегда Бог даст нам видеть плоды своей работы (1Кор.3:6). Но это еще не значит, что наше свидетельство худо. Важно не то, что я говорю, а какой я есть. Как я отношусь к неверующим людям вокруг себя. Далеко не всегда надо спорить, доказывать, ставить оппонента в тупик. Христос частенько не отвечал на провокации. Говорю из своего опыта: люди могут провоцировать нас не из несогласия, а из желания оценить наше самообладание. Христианская победа — не в силе аргументов, а в душевном покое и уважении к другим (Рим.12:19, Матф.5:44—45). Еще одно заблуждение: якобы христианин не может ошибаться и проявлять слабость. Мы всего лишь свидетели Христа.

Не мессии, а глиняные сосуды с Его благодатью. Христос плакал, уставал, хотел есть, жаждал, нуждался в помощи и поддержке. И мы не призваны быть духовными «терминаторами». Современные люди ценят искренность и готовность признать свою ошибку гораздо выше фарисейской самодостаточности. Святость, выражающаяся в искренней любви к людям — вот что нужно миссионеру. Желание общаться с людьми, слушать их, быть с ними, разделить тяготы их жизни — разве не в этом смысл Воплощения? Разве не этим покорил Христос каждого из нас?

Можно ли в таких неопределенных условиях что-то планировать, еще и на уровне местной общины? Нужно. Есть три основных подхода.

Первый подход. Откликаться на ощутимую нужду человека. Всякий человек постоянно нуждается в тысячах вещей — от кислорода до самореализации. Определенная нужда считается ощутимой, если представляет важность, а удовлетворить ее не получается. О таких говорят: «Кто о чём, а вшивый о бане». Когда человек не может решить крайне важный вопрос, он становится готов к изменениям своей жизни. И если он в этот момент решит, что у Иисуса есть ответ, то велика вероятность, что он станет христианином, хотя бы в порядке эксперимента. Бог идет на это, чтобы за этот непродолжительный период достучаться до его сердца.

Далеко не всегда это получается. Решится вопрос или нет, еще не определяет, заинтересуется ли он Богом как таковым. Божий ответ на молитву царя Соломона о мудрости не уберег его от многоженства, браков с язычницами, идолопоклонства и раскола страны. Божий ответ на молитву царя Езекии о продлении жизни не уберег его от гордыни и отдаления от Бога (4 Цар. 20). Христов ответ на молитву десяти прокаженных не уберег девятерых из них от того, чтобы даже не вернуться поблагодарить Иисуса (Лк. 17:12—19). А ведь исцеленные получили не просто здоровье, а и социальную реабилитацию: смогли вернуться в семьи и вести полноценную жизнь.

Этот подход действует независимо от национальности, места, времени и характера нужды: бездетному Аврааму Бог пообещал сына; порабощенным евреям в Египте — свободу и собственную землю; прокаженному Нееману — исцеление; самарянке у колодца — воду, навсегда утоляющую жажду; презираемому Закхею — принятие и дружбу. Другой вопрос, что сын родился четверть века спустя, за свободу пришлось сражаться и терпеть лишения, Нееману — переступить через свою гордыню, самарянке — признаться в беспорядочной жизни, Закхею — расстаться с алчностью и компенсировать нанесенный урон пострадавшим.

Как определить наличие ощутимой нужды? Во-первых, выслушать человека. Но далеко не каждый человек в каждую минуту и сильно озабочен проблемой, и отчаялся ее решить. Сказано, что страдавшая кровотечением женщина пришла в полный тупик: за 12 лет издержала на врачей всё свое имущество без малейшего успеха (Лк.8:43). Возможно, она как раз выходила из приемной самого дорогого врача, который был ее последней надеждой. Возможно, завтра она впала бы в такую депрессию, из которой не смогла выбраться. И в этот «момент истины» она слышит о том, что Иисус проходит через ее селение.

Я с родителями начал ходить каждую субботу на собрания после того, как на жатвенном была возможность объедаться на дармовщинку. Одинокому человеку больше некуда пойти. Есть Бог или нет — не принципиально. Попою со всеми, на субботней школе скажу, что «я лучше послушаю»… Всё лучше, чем дома сидеть. Девушка хочет выйти за порядочного парня. Подросток ищет компанию сверстников. Мама хочет воспитать детей послушными. Такие люди могут ходить в церковь десятки лет, и при этом не интересоваться Богом как таковым. Почему у нас нет молодых мужчин? Их было больше, когда мы раздавали деньги. Сейчас они у харизматов, потому что там им помогают начать свой бизнес.

Во-вторых, идти к тем,, кто уже страдает. Недаром в «Церковном руководстве» адвентистской церкви половина статьи о миссионерском отделе посвящена благотворительности. Если нужен человек с ощутимой нуждой, реальнее всего найти его в местах лишений: больнице, тюрьме, детдоме, реабцентре. Там у людей есть время поговорить по душам. Там ценят простое внимание простого человека. Там заплачут в ответ на предложение помолиться. Там будут ждать вашего следующего прихода. Там вы нужны, даже если у вас нет ни денег, ни научной степени, ни модной одежды. Но этот подход требует времени, огромного терпения, больших усилий — словом, настоящего христианства.

Готовы ли мы хотя бы к тому, что к нам сами придут наркоманы, зэки, проститутки? Мы их примем во имя Иисуса, или будем мерить длину их юбок? Увидят ли они в нас царственное священство, если на просьбу помолиться за дары многие отказываются с таким видом, будто я заставляю их в чернобыльский реактор лезть? Что они услышат здесь? Десять молитвенных записок с просьбами и ни одной с благодарностью? Псалом «Радость и благодаренье», исполняемый с похоронными лицами? Мы готовы стать друзьями таких людей? Мы хотим, чтобы наша община славилась как церковь мытарей и грешников? У Христа была именно такая репутация. Может, как раз в этом мы на Него и не похожи?

Второй подход. Создавать позитивное впечатление о Церкви, чтобы, когда «гром грянет», люди знали, куда обратиться за помощью. На это работают меры «посева»: распространение периодики и книг, проведение праздников и концертов, куда мы можем приглашать своих близких и друзей. Здесь решающее значение имеет наше отношение к делу. Замечено: если члены церкви сами не посещают встречи евангельской программы, они не будут всерьез молиться о ней. Без молитвы не будет успеха в приглашении знакомых. Если же люди без родственных связей внутри церкви и крестятся, вероятность их ухода несравнимо выше, чем у родственников и друзей верующих из этой общины.

Имеет значение и уровень организации мероприятия. Если верующим что-то в церкви очень нравится, неверующие обязательно туда придут. Например, наша полевая школа никогда не планировалась как миссионерское предприятие. Но на последней сессии крестилось восемь человек. Санаторий в Южном, казалось, также был направлен не на богословие. Однако мы видели, сколько нецерковных людей изменило свои взгляды, побывав там.

Третий подход. Идти «по всей Иудее и Самарии, и даже до края земли» (Деян. 1:8). В «Церковном руководстве» правильно сказано, что прилегающая к церкви территория закреплена за ней. Сколько она уже закреплена за нами? Я лично был в десятках домов в окрестных кварталах. Был с приглашениями, журналами, библиотекой… Летом и зимой, утром и вечером, сам и с компанией. Лично у меня ощущение, что времена прошли, и методы должны измениться. К человеку с приглашением, который не понял, что его здесь не ждут, в случае особой навязчивости могут и силу применить. Новые русские интересуются религией? Даже очень. Они найдут нас через интернет в любой момент. Почему же не находят? Потому что не ищут. Они еще не сделали евроремонт, как у соседа, не перепробовали всех вин и не совершили «паломничество» на Канары.

Сколько еще времени надо стучать в закрытые двери? Что хотел сказать Иисус словами «не успеете обойти городов Израилевых, как приидет Сын Человеческий» (Матф.10:23)? Разумею, что настало время идти дальше. Адвентистов не пускают в школы рассказывать о здоровом образе жизни? В области не только пускают, а просят, чтоб пришли. В селах наши газеты берут в каждом дворе. Что в центре Харькова давно надоело, там еще в новинку. Если вы хотите воодушевиться, едьте в область с литературными евангелистами. Вы очутитесь в кругу истинно верующих людей, привезете мешок впечатлений и ответов на молитву. А если поедете чуть дальше, узнаете, что в половине населенных пунктов Украины нет ни одной церкви! Вообще никакой. После этого рано удивляться, что Христос никак не возьмет нас домой.

Подведем итоги

Неопровержимая проповедь на 100% состоит из святости, на 30% из ходатайственной молитвы, на 10% — из свидетельства. Это свидетельство состоит из моих опытов с Богом, готовности выслушать человека и говорить на его языке — словом, любви к собеседнику.

Бог спасает людей в церковь и через церковь. Спасающая церковь состоит из святых людей — любящих общаться с Богом и служить друг другу. Спасающая церковь готова принять к себе новых людей. К Богу приходят, как правило, страждущие. Они судят, подходит ли им данная церковь, по тому, как церковные люди относятся к ним и друг к другу.

Люди готовы к принятию Иисуса, если у них есть ощутимая нужда — болезнь, бедность, горе. Они готовы к любому решению, которое облегчит их скорбь. В другое время мы можем лишь сеять в сознании людей хорошее впечатление о верующих. И третий путь — идти туда, где еще нет церкви.

Другие методы — переливание из пустого в порожнее: переманивание паствы других церквей, как у реформистов, или привлечение случайных людей ценой компромисса с истиной.

Миссия — это не то, что ты говоришь, а какой ты есть. Бог хочет показать нам чудеса. Но для этого надо оставить зону комфорта и начать делать не то, что привычно и удобно, а что приносит угодный Богу результат.

Максим Балаклицкий, ”Религия в Украине”

Обсуждение статьи

Ваш комментарий

Уведомлять об ответах Отправить комментарий