Любомир Гузар: Свобода — это возможность служить людям

Но всем ли нам нравится нынешняя Украина? Кого следует корить за то, что она не такая, какой мы желали бы ее видеть? Как случилось, что Украина не стала пристанищем для достаточного количества свободных людей, что является непременным признаком действительно свободного государства?

Многие все еще боятся свободы. Кто-то давно уже отвык от нее, кто-то, наоборот, до сих пор не привык. Большинство людей о свободе не думают. Поскольку воспитаны в другом мировоззрении.

Множество раз я слышал от разных людей, что мы, украинцы, колоссальные индивидуалисты. Хутор, семья, земля, сад — собственно, что еще надо, чтобы не думать о том, что за забором, и о тех, кто за забором? Земля настолько богата, что хороший хозяин способен в одиночку обустроить подобие собственного самодостаточного мирка. Это создавало шаткую иллюзию свободы для каждого и не вынуждало бороться за свободу для всех. Мечты о свободе не мешали каждому становиться невольником собственного клочка земли.

Историки говорят: становление украинцев, прежде всего, как земледельцев, обусловило недостаток естественной привычки к коллективизму. Мир изменял обстоятельства и характеры, но заложенная традиция все равно давала о себе знать.

После Второй мировой войны я жил в лагерях беженцев на территории Австрии. Очень поучительно было наблюдать, как вели себя украинцы, а как — литовцы. Литовцы умели свои проблемы решать совместно, украинцам это давалось труднее. Конечно, у выходцев из Литвы, в отличие от нас, было за плечами, по меньшей мере, 20 лет независимости. Но только ли в этом была причина?

Иногда мы хорошо работаем сообща. Из истории известно, что украинские военные формирования в разные времена были довольно умелыми. Но, когда речь заходит о жизненных проблемах, нас на удивление трудно убедить, что надо сотрудничать. Жизнь приучила жителей нашей земли защищаться, но не научила совместно обустраивать окружающий мир, когда угрозы нет. Сложно чувствовать себя сообществом, когда отсутствует общий враг. Так неужели нам непременно нужен враг, чтобы почувствовать себя настоящей семьей, не разъединенной заборами личных желаний, мелких страхов и нелепых предрассудков?

Украинцев на какое-то время может объединить благородная идея, прекрасная цель, великая борьба. Ради этого многие способны отдавать последнее, идти в тюрьмы, рисковать здоровьем, жертвовать жизнью. В то же время вещи не менее важные, но внешне более будничные, скучные, не в состоянии пробудить такую же страсть, такой же порыв, такую же склонность к жертвенности. Мы способны бороться за четко очерченную героическую цель, но нам не свойственно настраивать себя на кропотливый, ежедневный совместный труд.

Приведу пример из собственного опыта: очень легко создавать парафию, особенно, если возводится Храм Божий. Это становится делом всей общины, каждый человек искренне старается быть причастным к осуществлению цели. Но когда храм построен, то стимул исчезает. К чему лишнее беспокойство, если цель достигнута? Но когда возведен Храм Божий, жизнь парафии не замирает. Она, собственно, только начинается.

Какую связь я усматриваю между совместным трудом и свободой? Прямую. Свобода не является сама по себе ценностью. Свобода — это обстоятельство, позволяющее быть человеком. Свобода — это лишь право создавать добро. Свобода не в том, чтобы делать то, что захочется. Свобода — это возможность служить людям. Чем больше людей осознают такую свободу как естественную потребность, тем больше добра они смогут совместно сделать друг для друга, а следовательно, для страны в целом. Свобода является условием, она не является целью. Государство может чувствовать себя свободным только тогда, когда оно опирается на людей, осознающих себя действительно свободными. Вместе с тем, только в свободном государстве народ может чувствовать себя свободным. Мы вместе должны построить государство, где на первом месте будет свободный человек. Полная свобода всей Украины сложится из частичек свободы каждого.

Если бы у меня спросили, что означает быть свободным, я не смог бы ответить сразу, хотя считаю себя свободным человеком. Но не чувствую себя защищенным. Поскольку живу в стране, где завтра меня могут арестовать. Или устроить мне аварию, вроде бы случайную. Вдруг кто-то на высоких ступенях власти подумает, что нижеподписавшийся мешает власти, что он говорит чепуху, что он портит людей? Вдруг кто-то решит, что следует от такого человека избавиться? Быть свободным и подвергаться опасности из-за этого — доказательство того, что живешь в несвободной стране.

Настоящие исполины духа способны быть свободными и в несвободном государстве. Василь Стус даже в заключении оставался свободным человеком, именно поэтому его смерть в неволе обернулась бессмертным утверждением истинной свободы. Собственно, наличие таких людей позволяло считать наш народ свободолюбивым. Но недостаток таких людей лишал целый народ возможности стать свободным. Мы справедливо гордимся временами казацкого государства, но слишком идеализируем тот период, который не был таким уж безоговорочно светлым. Невольники-крепостные становились свободными казаками, убегая к свободе. Но они ее не удержали.

Мы время от времени обретали возможность утвердить свою независимость, но всегда эту возможность упускали. Очевидно, не стоит оправдывать упущения только внешними факторами и неблагоприятными обстоятельствами. Если бы весь народ был действительно свободолюбивым, то почему он не поддержал свободного духом Ивана Мазепу? Разве в Украине на каждого Мазепу не находился свой Кочубей? Не надо бояться неприятных вопросов, не стоит бояться поиска ответов на них. Подобное свойство является признаком свободного человека.

Наш путь к свободе оказался длиннее, чем мечтали некоторые, на то воля Божья. В конце концов, каждая остановка на этом пути — это Божья подсказка, стоит только научиться этими подсказками руководствоваться. Господь всегда испытывает того, кого любит.

Снова сошлюсь на распространенное мнение — дескать, украинцам не присуща естественная тяга к демократии. Будто мы готовы подчиняться тому, кто может одарить нас добром, способен сделать за нас нашу совместную работу. Так ли это на самом деле?

Очевидно, профессиональный ответ на этот вопрос должны дать знатоки — социологи, историки, философы. Но в Украине, очевидно, присутствует тяга к твердой руке, к мудрому диктатору. Издавна нас влекло к доброму князю, гетману или президенту, который взял бы на себя бремя всеобъемлющей опеки, творил бы добро для нас за нас. Нам легче, когда находится умелый предводитель, способный организовать, решить, приобщить, наставить. Это с одной стороны. С другой — мы мечтаем об идеальном предводителе, поэтому далеко не каждый, претендующий на подобную миссию, нас полностью устраивает. Противоречивость человеческой природы: мы не пользуемся правом решать проблемы собственноручно, но, обычно, отказываем в этом праве другому, пока его главенство доподлинно не доказано. Что это, как не наглядное проявление внутренней несвободы?

Объяснима симпатия определенной части общества к оппозиции: тот, кто при власти, не справился, он не достоин, может, его преемник справится с задачей? Мир Божий не черно-бел. Не все, кто при власти, — бесы, но, и не все, кто в оппозиции, — ангелы. Лично я ныне не вижу существенного различия между ними. Оппозиция пока что слишком слаба, чтобы чувствовать к ней доверие. Среди оппозиционеров есть достойные люди, но их, к сожалению, единицы. Часто слышим упрек, что власть предержащие — воры. Пусть так. Но каждый должен задаться вопросом, а что он сделал, чтобы власть была иной, а страна — свободной. Во всех смыслах этого слова: свободной от воров, от бедности, от предрассудков, от страхов, от малодушия.

Перед нами стоит серьезная проблема. Нужно остановиться и основательно подумать, что нам делать, кроме как роптать. Избавившись от действующей власти, Украина не станет свободнее.

Даже самому мудрому из поводырей трудно устоять перед соблазном всевластия. Пастырь может превратиться в фарисея, если паства нема. Властолюбец не станет воспитывать свободолюбивых людей. Он мудр и опытен, он желает думать за всех. Он есть начало и конец всего. Он может испытывать искреннее удовлетворение от того, что он делает. Он может требовать от людей признательности и восхваления, а может делать свое дело бескорыстно. Но в любом случае он, сознательно или несознательно, искушает людей, лишая их веры в собственные силы. А разочарованные люди не в состоянии построить свободное государство. Следует объединиться, чтобы вместе подумать, как построить страну, к которой стремимся. А не надеяться на кого-то, кто ее будто бы построит за нас. Не построит.

Власть боится свободы в сердцах намного больше, чем голодного бунта. Поскольку голодного можно купить, а свободного — только убить.

Неужели нужен только кнут? Почему ради объединения необходим или общий враг, или кнут властителя? Нам еще предстоит обучиться сотрудничеству без принуждения. Порою свобода рождается как отпор принуждению, но построить свободу под принуждением нельзя.

Серьезное диссидентское движение было отважной борьбой “против”. Люди любили Украину, страдали за нее, боролись за нее. И что случилось, когда после развала Советского Союза к власти пришли люди, пострадавшие от советского режима? Произошла настоящая человеческая трагедия. Многие из этих людей, действительно достойных уважения за свою борьбу, не прошли испытания. Одни не прошли испытания работой, породив своими действиями великий хаос. Другие не выдержали испытания властью и бросились подражать своим преследователям, принялись возводить себе дворцы, увлеклись различными выгодами. Люди, испорченные школой советской жизни, в большинстве своем ранены духовно. Это есть горькая правда.

У нас нет устоявшейся традиции любви к свободе, поэтому мы должны создавать ее вместе прямо сейчас. Нужно понять: нам еще только предстоит построить настоящую, свободную Украину, фундаментом которой будут служить внутренняя свобода каждого и уважение к свободе каждого. Свобода нам необходима для того, чтобы мы, наконец, стали собой. Не теми, кем есть сейчас, а кем призваны быть.

Это — колоссальный вызов. С Божьей помощью мы призваны справиться с этим. В Украине достаточно людей, не только чувствующих себя свободными, но и осознающих необходимость построения свободной страны. Надо только переступить через собственную лень, страх, малодушие. Надо идти к людям, прежде всего к молодым, заинтересовывать их свободой, разъяснять ее преимущества, убеждать не бояться свободы. Этому, безусловно, должны способствовать церковь, школа и ученые. Я считаю, что все мы, кому небезразлично будущее Украины, призваны начать серьезную кампанию, проводниками которой должны служить люди, имеющие достаточный общественный авторитет. Должны быть живые примеры — те, кто способен собственной жизнью показать, что такое быть свободным.

Пускай этих людей окажется столько, сколько есть. Пускай сотня, пусть даже меньше. Надо делать это прямо сейчас. Завтра будет больше. Не стоит ждать благоприятного случая, удобных обстоятельств. Если искать повод для промедления, то лучшие времена не наступят никогда.

Не следует разрабатывать пространные планы скорого изменения всей Украины. Следует изменять людей, повседневно и настойчиво. Собственным примером, убедительным словом. Не надо бояться, что это надолго. Это политики обещают облагодетельствовать всех и сразу. А пастырь Божий дорожит каждой спасенной душой. Мы не сражаемся за миллионы, мы боремся за каждую душу. Каждый, кто еще вчера не помышлял о том, зачем ему свобода, но задумался над этим сегодня, — шаг к великой победе.

Не соглашаюсь с тем, что нынешняя молодежь уже необратимо испорчена равнодушием, инертностью, индивидуализмом, унаследованными от предыдущих поколений. Это неправда, молодежь ранена, но она жива. Она устала от искусственного, притворного, ненастоящего, ей не достает искреннего и правдивого. Если отыщется достаточное количество людей, чья вера в свободу окажется истинной и твердой, — вера эта непременно найдет отклик в сердцах многих из тех, кому предстоит строить Украину грядущего.

Кардинал Любомир Гузар, «Зеркало недели»