Лидер разгромленной молитвенной палатки в Донецке Сергей Косяк: «Задача церкви – быть светом во тьме»

НХМ связались с пострадавшим служителем, чтобы выяснить подробности произошедшего, а также поговорить о ситуации в городе и о роли церкви в условиях военного конфликта на Донбассе.

- Сергей, как произошло нападение?

- Это случилось 25 мая около 13.30. Пятнадцать вооруженных людей с опознавательными знаками ДНР и георгиевскими ленточками разгромили молитвенную палатку, в которой на тот момент находились двое дежурных. Бандиты забрали аппаратуру, аккумулятор, колонки и микрофон. Баннер и разорванную палатку выбросили в реку Кальмиус. Нападавшие пообещали расстрелять тех, кто снова придет на молитву.

- А когда и как началась ваша акция «Молитва за Украину»?

- В это непростое для страны время верующие Украины объединились в молитве. Уже более трех месяцев простые люди из разных храмов, костелов и молитвенных домов собираются в центре Донецка, чтобы молиться за мир в стране. Мы просим Бога, чтобы Он исцелил нашу землю, остановил кровопролитие, а вместо ненависти пришли любовь и примирение.

- Так почему тогда на вас напали?

- Нападающие не скрывали своих мотивов: им не нравится сама формулировка «Молитва за Украину», так как в их понимании Украина – это враг, а земля, на которой мы стоим, принадлежит другому государству. Их раздражает тот факт, что многие приходят с украинской символикой, тем самым выражая свою лояльность украинскому государству.

- Вы 4 часа провели в захваченном здании облгосадминистрации, вас допрашивали и избивали. Какое обвинение предъявили?

- Меня задержали по наводке бывшего члена моей церкви, который сегодня ярый сторонник ДНР. В качестве обвинения мне предъявили участие в митинге «С молитвой за Украину» и то, что я «стоял на одной сцене с Ляшко». Это не соответствует действительности. Я был приглашен на это мероприятие, чтобы совершить молитву. Для меня эта уникальная возможность рассказать тысячам людей о Боге и помолиться с ними за Украину. Я пришел уже в самом конце, когда депутата уже не было. Но для представителей ДНР этого оказалось достаточно, чтобы делать из меня отбивную. Спрашивали о моем отношении к «Правому сектору» и Степану Бандере. Правда, потом они искренне извинялись передо мной.

Стоит заметить, что меня еще пожалели, могло быть и хуже. В здании Донецкой областной государственной администрации еще остается около 80 заложников.

- Что сейчас происходит в Донецке?

- Сейчас в городе относительно тихо. Если где-то стреляют, то это местные разборки между группировками или нападение на какой-нибудь слабо укрепленный блокпост. Если бы не присутствие вооруженных людей, разгуливающих по городу, и не прибывающие колоннами из «братской» страны крытые КАМАЗы без опознавательных знаков, то создается иллюзия мира и стабильности. Донецк напоминает больного, которого не лечили на ранних стадиях болезни и запустили настолько, что нужно проводить интенсивную терапию или же оставить умирать. В городе много вооруженных боевиков. В случае активной фазы антитеррористической операции будет много жертв со стороны мирных жителей, так как никто в поле воевать не собирается. Теперь уже только переговоры могут предотвратить кровопролитие. Вот об этом мы и молимся ежедневно.

- Наверняка есть люди, которые после разгрома палатки и вашего избиения испугались и «вышли из игры». Молитвенный марафон продолжается?

- Мы не перестали молиться, продолжаем собираться на площади Конституции. Вместо палатки пока – большой деревянный крест. Всегда дежурит человек с плакатом «мы готовы о вас молиться», есть стенд с духовной литературой.

Конечно, людей стало меньше. Собирается в среднем около 50 человек. Причин этому много: одни – покинули город из-за сложившейся ситуации, другие – боятся или уже не видят смысла в наших собраниях. Есть и те, которые считают, что дружба со мной теперь просто опасна. Но, что бы кто ни говорил, мы продолжаем молиться. Недавно к нам присоединились несколько человек. Это нецерковные люди, но для них мы стали уличной церковью. К нам подходят и шепотом, чтобы никто не услышал, говорят «спасибо» и охотно берут молитвословы. Горожане в своем большинстве, даже находясь по разные стороны баррикад, благодарны, что за них молятся. Радует, когда проезжающие мимо автомобилисты, продолжают сигналить. Это очень вдохновляет. Церковь молиться, люди видят, Господь славится.

- Сегодня многие церкви объединились не только для молитвы, но и для того, чтобы помогать пострадавшим. Какую помощь вы оказываете людям, попавшим в беду?

- Разумеется, мы не только молимся. Хотя в нашей ситуации и это – уже подвиг, ведь по новым законам самопровозглашенной республики то, что мы собираемся, считается преступлением.

Участники молитвенного марафона на деле показывают свою любовь к Богу, людям и своей Родине: мы приобретаем лекарства для больных, которые нуждаются в лечении и приходят с этой просьбой к нашей молитвенной палатке, одеваем и кормили нищих. После того как избили мирных граждан на украинском митинге, мы помогали семьям пострадавших деньгами и медикаментами. Наши волонтеры покрыли часть расходов по организации общегородского конкурса детского рисунка «Мой дом – Украина», который прошел во всех школах города Донецка. Мы участвовали в проекте «Примирение», обеспечив людей, придерживающихся иных политических взглядов, лекарствами.

В наших планах – помочь, медицинскому центру реабилитации детей и подростков в районе Карловки, где шли бои. Со слов людей, ребята там полуголодные. Если начнутся боевые действия в Донецке, будем участвовать в эвакуации людей. Советуемся с пастором из Славянска Петром Дудником, который уже имеет большой опыт в этом деле.

- Как вы считаете, должна ли церковь говорить о своей гражданской позиции? Какова задача христиан сегодня?

- Я убежден в том, что церковь должна формулировать четкую позицию по поводу социальных явлений, таких как аборты, эвтаназия, развод, в том числе – и сепаратизм. Задача же верующих не изменилась: быть светом во тьме, не соглашаться с грехом и являть людям любовь Божью.

Ирина Голубенко, НХМ.