Об отшельническом монашестве

<span >Местописание Матфея19:29, которое, в сущности, стало предлогом для существующего монашеств, говорит о самоотвержении, но являясь частью Нового Завета, - о самопринятии (или правильном самовосприятии). Неосознание данного фактора послужило созданию того, что мы привыкли называть отшельническим монашеством или аскетизмом. Модель полного самоотречения была не нова: мы знаем того же Иоанна Крестителя, который жил в полном уединении, ел саранчу, пил дикий мед, носил шкуру верблюдов и, наверняка, плохо пахнул. Полагаю, являясь именно той высшей точкой старой действительности, Иоанн Креститель занимает промежуточную позицию в резонансе между Ветхим и Новым Заветом. Даже читая выдержки Иисуса об Иоанне, можно заметить почтение и некое восхищение Иисуса его предшественником, но в тоже время явное осознание, как бы, неэффективности старой модели восприятия Бога и мира. Монашество, о котором пойдет речь, имеет же разные стороны своего развития, а скорее, разные мотивы и последствия.</span>

Смотря в словари, монашество определяется как отшельнический, аскетический образ жизни. Отшельник же называется отказавшимся от общения с людьми, всяких благ, и вообще, грубо говоря, уже почти не человек (интерпретация автора). Пустынник - тоже синоним монаху и имеет контекст даже в самом построении слова. Тот, кто ушел в пустыню. Люди живут в городах, рожают, устраиваются на работы, переживают кризисы, умирают, а он уходит в свою пустыню. Неясно, сколько общего имеет с Библией такая форма служения Христу - не для острых же ощущений Иисус повелел богачу продать все свое имение. Также неясно, где подобное отшельничество увидело в Иисусе взыскательного аскета: аппетит был хороший (даже после воскрешения), телом был сильный – попробуй 20 лет быть плотником и быть хиляком, скучным назвать его нельзя – дети к зануде и близко не подойдут. Когда Иисус говорил «раздай свое богатство и иди за мной», разве это значило «не прячься в своем богатстве»? Идти за Иисусом, означало, идти к людям, а не искать изоляции от них - эту работу хорошо проделывает и богатство.

Отцом монашества считается Антоний Великий. Афанасий Великий писал о своем предшественнике Антонии: “Вошедши опять в храм, услышал, что Господь говорить в Евангелии: не пецытеся на утрий (Мтф. 6:34); ни на минуту не остается в храме, идет вон и остальное отдает людям недостаточным”. А дальше, по преданию, уходит от своего селения, живет с единомышленником, работает руками, помогает нуждающимся. В какой-то момент чувствует, что дьявол атакует его. Надо сражаться. Поначалу закрывает себя в гробнице - цепные псы сатаны и туда добираются. Уходит на двадцать лет в пустыню и там живет. Вот, собственно, и история начала христианского иноческого истеблишмента.

Вся эта история интересна тем, что первое слово от Бога молодому Антонию было именно сфокусировано на ВЫХОЖДЕНИЕ из храма - это ж надо было так постичь, чтоб выскочить из храма и отдать все. Тем более, он жил в Египте, а падшие империи живут хуже всех - было кому помогать. Выйдя из храма, он увидел нужду и восполнил ее. Не то же ли делал и Иисус? Разница только, что дальше Христос умирал за других, этим и восполнял нужду других в освобождении, а не уходил на 20 лет в пустыню, чтоб помучить плоть. Самопожертвование ради того, чтоб хоть чем-то пожертвовать не работает - это еще Каин понял, - тем более, когда эта жертвенность направлена не на созидание нового, а на борьбу со старым. Да и при борьбе с дьяволом как раз таки худшее, что можно делать, это закрываться в пещере, или – еще ужаснее – в себе.

Полный отказ от жизни внутри реалий настоящего мира со временем начал видеться многим христианам, как какая-то высшая точка служения Богу. Следуя дальше по принципу “все - тлен, Бог - где-то не здесь” в итоге начало приводить к созданию учений подобных гностицизму. Главная проблема гностиков в том, что они исключают связь духа и материи, а значит - исключают Христа. Христос пришел, воплотившись в ту самую материю и ставши соединением мира видимого и невидимого. И пусть даже эта связь была от начала мира, - Он сделал ее доступной каждому. Пытаясь уйти от реальности ради поиска Бога “где-то там”, человек обрекает себя на постоянный побег за миражем истин в то время, как истинна уже есть, и она близко. После того, как Христос победил закон греха, наши попытки бороться с этим законом греха бессмысленны.

Касаясь современного мира, одну из таких попыток мы видим, когда люди, не умея и не желая жить в реальном обществе, тщатся найти Бога в церкви, монастыре, иконе, проповеди. И проблема вовсе не в отсутствии Бога в тех же церквях, но в страхе христиан перед миром, в который они посланы. Тут мы уже упираемся в более глубокий вопрос: а зачем мы, избранный народ, вообще здесь? Но это уже для другого рассуждения.

Говоря о монастырях, отшельническое движение христианства, с течением времени, встретило перерождение. Монастыри приобретали новые формы, превращаясь из мест отшельничества, в госпитали, места активной литературной деятельности - монастыри стали быть неотъемлемой частью социального общества. Один из примеров является протекание монашеского движения в Древней Руси к XIII в.

Развитие и открытие новых монастырских вотчин определили целый век истории, став залогом освоения новых земель и управления ими. Василий Ключевский, один из главных русских историков, в своей лекции заметил: “Приступая к изучению вопроса о монастырских вотчинах, прежде всего невольно спрашиваешь себя, как могло случиться, что общества людей, отрекавшихся от мира и всех его благ, явились у нас обладателями обширных земельных богатств, стеснявших государство”.

А случилось это так, что именно те монахи, которые, отказываясь жить ради пищи и пития, шли в новые неосвоенные земли, организовывались в группы и начинали возделывать ту землю, в которую приезжали. Таким образом, постепенно, монастыри начинали оккупировать новые территории и создавать там свои колонии. Слыша о новых землях и святых местах, к ним постепенно начали присоединятся и крестьяне, которые, приезжая, расстраивали целые селения вокруг установленных монашеских вотчин. К XIV веку, само государство было бессильно перед церковью, имевшую столь огромную власть в виде земли. То есть мы видим, как люди, выходящие из мест уже обустроенных, шли дальше - в глубинки лесов, пустынные места - не просто для отшельнических ощущений, но с целью возделывания этих земель и развития. В итоге, эта активность стали залогом развития и усиления всей церкви и страны. Деятельность, направленная на возделывание и созидание сделало из них ту силу, которая дала толчок развития на целые поколения.

Каждый раз, когда мы, церковь, закрываемся от общества, будь то с целью сохранения чистоты наших верований, то ли от нежелания быть частью существующего мира, мы обрекаем себя на саморазрушение, отмирание. Борьба с тьмой заключается не в ее уничтожении, но в распространении света, то есть активность зла является лишь результатом НАШЕЙ пассивности. Если мы есть свет, то зачем же до сих пор прячемся? “Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного” (Мтф. 5:16).

Даниил Спиваков, НХМ.