Корпорация «Храм». В России стало модно вкладывать деньги в строительство церквей

Авторитетный эксперт по экономической деятельности РПЦ, директор Института изучения религии в странах СНГ и Балтии Николай Митрохин утверждает: за последнее десятилетие ни один из храмов не возводился или реконструировался на деньги приходов. Источником возрождения церквей являются бюджетные средства или экономическая помощь со стороны крупных частных фирм или промышленных (часто полугосударственных) предприятий. Мало того, на последнем Архиерейском соборе было прямо сказано, что те 5 % бюджета Московской Патриархии, которые уходят на обслуживание ее аппарата, “формируются исключительно за счет целевых пожертвований юридических и физических лиц”.

Самым ярким символом “корпоративного” церковного строительства является, конечно, столичный храм Христа Спасителя. Движущей идеей его воссоздания было покаяние, но власти города по праву могут считать храм прижизненным памятником себе. Ежедневная молитва о “строителях и благоукрасителях святаго храма сего”, по словам руководителя Фонда финансовой поддержки восстановления храма Игоря Птичникова, обошлась в 500 млн. долларов. Каждый год фонд храма получает на его содержание 100 млн. рублей. С этой целью был разработан специальный “План привлечения средств”. Они должны выплачиваться из внебюджетных фондов в виде благотворительных взносов арендаторов столичной недвижимости. Чиновники ввели негласный налог: каждому арендатору, обращающемуся в Москомимущество за какой-нибудь справкой, стали вручать бумагу с реквизитами фонда храма. Без квитанции о перечислении денег необходимые документы не оформлялись. Конечно, далеко не все раскошеливались с большой охотой, но большинство “входило в положение”. Московские власти денег в храм тоже немало вложили и продолжают вкладывать. Отношения между ними и священноначалием РПЦ самые что ни на есть партнерские. Комплекс храма находится на совместном балансе патриархии и мэрии.

Собственные “корпоративные храмы” сегодня есть у всех силовых ведомств, а в Министерстве обороны – у отдельных родов войск. К примеру, в августе 2002 года в здании штаба Дальней авиации ВВС РФ была воздвигнута часовня Ильи Пророка. В июле прошлого года патриарх Алексий II освятил храм святого великомученика Пантелеимона при Центральном клиническом госпитале ФСБ. “Силовые” храмы возводятся не только в столице – по всей стране. Ведь в каждой епархии есть отдел по связям с армией и правоохранительными органами. Например, прошлой осенью была освящена построенная на территории Саратовского юридического института МВД часовня в честь святого мученика Иоанна Воина. Возведение часовни было проведено по инициативе руководства института “в память выпускников и преподавателей СЮИ, погибших при исполнении служебного долга”.

Быть может, самой большой симпатией из числа “силовиков” у Патриархии пользуется Федеральная служба исполнения наказаний. В учреждениях уголовно-исполнительной системы сегодня действуют 396 православных храмов и 695 молитвенных комнат. Самый свежий пример – деревянный храм во имя святых апостолов Петра и Павла, который начали строить в исправительной колонии строгого режима в поселке Бычиха Костромской области. Часть денег на возведение церкви пожертвовала местная предпринимательница, остальные соберут родственники тех, кто сидит в колонии. Один раз в неделю в колонию будет приезжать священник, проводить службы и общаться с осужденными.

Криминальные авторитеты зачастую сами спонсируют строительство церквей, но, как правило, не в колониях и тюрьмах, а на воле, таким способом замаливая грехи. К примеру, лидер так называемой измайловской группировки Антон Малевский удостоился чести быть похороненным в Свято-Вознесенском монастыре Московской епархии, реконструкцию которого спонсировал. На его погребение по соседству с монахами было получено специальное разрешение церковного начальства. Имя раба Божия Антония постоянно поминается в обители на панихидах.

Как говорится, услуга за услугу.

Строительство церквей спонсируют практически все представители крупного бизнеса. Деловые отношения связывают Московскую патриархию с целым рядом крупнейших российских компаний.

Но наивно, конечно, полагать, что другие конфессии при строительстве культовых зданий обходятся без спонсорской поддержки. Однако РПЦ – единственная религиозная организация, в отношении которой можно сказать, что “корпоративное” строительство храмов приняло системный характер. Оно ведется с размахом, в нескольких направлениях, и набирает темпы. А поскольку у лидеров мусульман, старообрядцев, иудеев, буддистов, католиков и протестантов политический вес несопоставим с тем, который набрали в последние годы иерархи РПЦ, то и храмы им строить намного труднее. Зачастую на это им под различными предлогами просто не дают разрешения. Тем не менее в некоторых регионах страны новые мечети удалось постоить во многом благодаря именно участию российских бизнесменов. Не без частных пожертвований возникают и новые синагоги. Но эти храмы, как правило, предназначены для более широкого доступа, и уже поэтому вряд ли подходят под определение “корпоративные”.

У проблемы есть еще одна сторона, уже не финансовая – моральная. Всякая кампанейщина чревата обратным результатом. И в этом смысле Русская Православная Церковь может заработать головную боль. Приобретя недвижимость, утратить самый смысл служения. Вот цитата из статьи, принадлежащей перу заместителя главы Отдела внешних церковных связей Московского патриархата протоиерея Всеволода Чаплина: “Сейчас в больших городах возникает все больше “профсоюзных” и “клубных” приходов – один для военных, другой для бизнесменов, третий для творческой интеллигенции и так далее. Появляются домовые храмы, “корпоративные” и даже “личные”. В принципе, так было и до революции, так есть и сейчас на Западе. Но очень не хотелось бы, чтобы мы, в конце концов, пришли к расслоению клира и мирян по социальному признаку, когда простым людям стало бы стыдно войти в “престижную” церковь элитного района, а чиновникам и бизнесменам – в храм “для народа”...”

Точнее не скажешь. Но процесс пошел.

Михаил Поздняев, ”НОВЫЕ ИЗВЕСТИЯ”