В Большом зале консерватории прошла госпел-дискотека

Он даже выступал в Ватикане перед Папой римским Иоанном Павлом II. “Культурный посол Гарлема”, так окрестил коллектив Конгресс США, а мэр Нью-Йорка Майкл Блумберг провозгласил 15 января 2006 года “Днем Гарлем Госпел Хора” в Нью-Йорке. В России же коллектив выступал впервые. Зато как масштабно!.. Санкт-Петербург, Красноярск, Иркутск, Тверь. И, конечно, московский Большой зал консерватории, а также и прославленный Спасо-хаус на Собачьей площадке, где аплодировали не только правозащитникам, но и Владимиру Горовицу.

Примечательно, что хор исполняет, как музыку госпел и традиционные религиозные гимны (“Bless the Lord with Me”, “Man From Galilee”, “Jesus Can Work it Out” и др.), так и популярные композиции, входившие в репертуар не только великого Луи Apмстронга (“Nobody Knows the Trouble I’ve Seen”, “O When the Saints Go Marching in”), но и современной “поп-классики” (попурри на песни Стиви Уандера, хиты Майкла Джексона, Лайонела Риччи, и др).

Музыка госпел – искусство молодое, родилось в начале XX века, сложилось на основе церковных песнопений, что звучали в афроамериканских протестантских церквях. Истоки госпел, конечно же, и знаменитые спиричуэлс, и блюзы, и церковные гимны, которые позже соединилис в том числе и с техникой буги-вуги. Однако госпел, в отличие от спиричуэлс - авторская инструментальная музыка, которая, как сказал создатель хора Аллен Бейли, “несет облегчение страдающим людям”. В то время как “Духовный отец” госпел Томас Дорси определял задачу этой музыки, как “намерение превратить госпел в способ жизнерадостного общения с притесняемыми и сбитыми с ног”. В сегодняшней России, пожалуй, именно последняя аргументация в особенном фаворе, а потому визит ансамбля пришелся весьма ко двору.

Начавшееся ровно по часам - в семь вечера - действо уже спустя 20 минут стало “зажигать”, а публика (зал был переполнен) ритмично хлопать, даже притоптывать в такт и, что уж совсем нехарактерно для чопорного Большого зала, свистеть, выражая как свое одобрение происходящему, так и знание, как нужно себя вести на подобного рода выступлениях - ведь, согласитесь, подобные коллективы и такой репертуар на наших просторах - все еще штучный товар. Когда же ликование зала стало поистине всеобщим, на сцену - словно только его и ждали - буквально вприпрыжку выбежала маленькая, и неправдоподобно юркая фигурка афроамериканского барабанщика. Его дробное приветствие, сопровождаемое приятными, хотя и абсолютно непонятными, выкриками, вызвало новый всплеск адреналина в зале. А когда к барабану присоединились электроклавишные и бубен, то и дело возникавший в руках “гуттаперчивых” танцоров, а возносящееся к небесам “Алиллуйа!” (привет Булгакову с его “джаз-бандом” из “Дома Грибоедова”!) стало перемежаться с “Нalloween!”- стало ясно, что в зале собрались подлинные знатоки жанра, ибо овации артистам уже так и не смолкали до самого конца.

Заметим, что и голоса выступавших - двое солистов и семь солисток, одетых в чёрные костюмы и платья, украшенные красно-зелёно-желтыми галунами, и в такие же пончо и жилеты - были действительно незаурядны. И оставалось лишь пожалеть, что в программках (которые стоили 50 руб. - далеко не самая маленькая цена для тех, кто ходит в зал на Большой Никитской) не были названы ни имена солистов, ни даже названия исполняемых номеров.

Энергетичное - выражаясь жаргоном Эры Водолея - выступление, производившее прямо-таки гипнотический эффект, превратилось поначалу в колышущееся море зрительских рук, поднятых над головами (так раньше на берлинской Александр-платц пели “Дружбу-Freundschaft”), а потом и вовсе целиком и полностью перетекло на легендарную сцену, куда публику пригласили сами артисты. Правда, фигуры с индифферентными лицами и мощными бицепсами, словно окаменевшие у подмостков, пускали далеко не всех. Но, как известно, все лучшее детям - и вот уже очаровательный негр приплясывал с бледнолицыми детьми-братьями, держа их за руки, а вокруг прыгали, припевая, артисты и счастливые родители столь тесно соприкоснувшихся с госпелом детишек. Что уж тут говорить о пришедших на концерт неграх, мулатах и прочем народе с темным цветом кожи, тоже задававшим тон веселью в зале. Казалось, что национальный вопрос разом решен в отдельно взятой стране. Не зря 70 лет тому назад осталась тут циркачка Марион Диксон с малюткой. Не зря. Можно теперь и 4 ноября отменить. Вот он - настоящий день народного единства. Тоже в ноябре. Только на две недельки позже.

Правда, классики со строгими лицами взирали с консерваторских стен на происходящее отстранённо. Но этом просто потому, что в их эпоху госпела еще не было. А то бы и они... А мне вспомнилось томсоновское - “Доброе вещество - да не на своём месте!” - известный американский (не темнокожий, правда) физик сказал это, обнаружив пылинку золота на кварцевой нити электрометра. Все-таки, кажется, что лучше было бы предоставить хору площадку Государственного Кремлевского Дворца или уж хотя бы Зала Чайковского. “Да и где тут госпел?..” - подумал я уже чуть ли не раздраженно. Один только Гарлем - налицо... И собирался, уж было, огорчиться и сугубо, как вспомнилась мне радость славящего Господа самого святого пророка Давида, вспомнилось, как встречают арабы Благодатный Огонь в Великую Субботу в Иерусалиме... Всякое дыхание да хвалит Господа. Воистину так, подумал я. И всякое, наверное, по-своему.

Борис Касанин,
для ”Портала–Credo.Ru”