“Я увидел судебный процесс над группой верующих. Для меня это был переломный момент”

В этом сером пространстве Вселенной родился и рос маленький Мишутка. Родители были пятидесятниками. (Другой протестантской церкви в данном городе не было и нет). В доме в основном читали Новый Завет, а иногда и Библию клали на стол (ее особо берегли). Дом молитвы находился на другой стороне города Новогрудок, поэтому вся семья Романовичей, облекшись в парадную форму, каждое воскресенье шествовала через весь город на евангельские собрания. Иногда позади слышался язвительный шепот, иногда кто-нибудь презрительно бросал: “Баптисты!”. Другие дети, не почитающие никакого божества, играли, особенно зимой - коньки, лыжи, санки. Ведь воскресенье - выходной! А я тянулся за своими родителями на богослужение…

Вы думаете так просто “тянуться”, если все детское нутро желает играть, быть, как все!? И когда Хрущев издал указ, запрещающий детям посещать богослужения, я подсознательно был, в некоторой степени, даже доволен. Теперь я оставался дома, когда родители уходили в Дом молитвы. Я мог кататься на коньках, на лыжах и, постепенно, с возрастанием, стал увлекаться мирской музыкой и всем тем, что есть в этом мире. Пришел день, когда я впервые собрался идти в дом культуры на танцы…

Я благодарен Богу и своим родителям, что они никогда не применяли ко мне никакого насилия в целях религиозного воспитания. При насилии возрастает и противодействие, противление. Это погубило бы меня навсегда.

Я любил свою маму. Я страдал, видя какие невероятные муки и страдания я причинял маме своим поведением. Она не спала, проводя ночи в слезах и молитвах за меня. Это была сложная психологическая обстановка: я любил маму, но и мир любил. Нужно было что-то предпринимать, потому что под таким прессингом жизнь была немыслима. И я уехал в Донецк.

“Теперь уж я наслажусь жизнью”, - думал я. Свобода! Вот она - свобода! У меня был лозунг - карман денег и шалман женщин. Но, слава Богу, я скоро стал прозревать, столкнувшись с реальностью этой “свободы”. Прозрение приходило медленно, казалось, здесь неудача, облом, но я еще вот там не испытал “счастья”. Но и там разочарование, и там мираж и не больше. А еще приходили мамины наставительные письма, из которых исходила любовь, письма, с размытыми от маминых слез буквами… Я ждал их и боялся их.

Переломный момент наступил у телевизора. В шахтерском студенческом общежитии я смотрел новости. На экране показали судебный процесс над группой верующих из города Кривой Рог. Их “преступление” состояло в том, что они пытались донести людям Благую весть, используя простейший копировальный способ - гектограф. Они посылали письма с духовными трактатами, подбрасывали их в почтовые ящики, оставляли на остановках автобусов и в других людных местах. Их выследили, судили. Некоторые из них получили по 5 лет тюрьмы. Как водится во всех диктаторских режимах, их слова в зале суда не озвучивали по телевидению, потому что слабый и лукавый безбожный мир, даже облаченный властью, боится всепобеждающей правды Божьей. Но я видел на экране лица подсудимых, в которых светилась сила, идейная убежденность и вера. Они не раскисли, услышав приговор. Их вид говорил не хуже слов. Они знали смысл и цель своей жизни. А вот этого-то как раз я и не имел.

Смысл жизни - вот что доставало меня, и где бы я ни был, что бы я ни делал, везде в сознании возникали картины суда и в голове звучали слова: “Миша, а в чем твой смысл жизни?” Я гнал это от себя, но голос вновь и вновь напоминал мне о смысле жизни. И, наконец, я задумался. Но чем больше я думал, сопоставлял, взвешивал, делал выводы, тем больше я понимал, что вне Бога нет ни цели, ни смысла жизни. И мне ничего не оставалось делать, как согласиться с псалмопевцем, что только в Боге успокаивается моя душа, я признал Иисуса Христа своим Господом потому, что Он есть Путь, Истина и Жизнь.

Идея распространения Благой вести эпистолярным методом передалась мне и укоренилась в моем сознании. Это берет много времени - но эффективно, это дорого - но успешно. Уже несколько десятков лет я использую этот способ евангелизации. Есть даже покаявшиеся. Таким образом можно поддержать колеблющихся и новообращенных, свидетельствовать неверующим и больным, а также людям, ведущим аморальный образ жизни, до которых иначе не доберешься, не достучишься, разве что письмом. Кто же откажется прочесть письмо, которое почтальон принес на ваше имя и по вашему адресу? Я благодарен Богу, что Он спас меня, услышав молитвы мамы, и таким необычным способом, употребив атеистов и телевизор, переменил мое мышление, и положил на сердце такой нетрадиционный метод евангелизации - тихое почтовое благовестие.

Дорогие братья и сестры! Независимо от возраста, социального положения, образования, здоровья - вы можете присоединиться к простому и доступному всем - почтовому благовестию. Адреса - в газетах, таких, например, как “Будем знакомы” и др. Пишите письма!

Михаил Романович, ”КАМЕНЬ Краеугольный”.